Райская лагуна
Шрифт:
— Ты хорошо играешь в прятки, Бруклин? — Я выдохнул.
— Лучше всех. Я могу свернуться калачиком, совсем, совсем крошечным. Однажды я вытащила все ящики из морозильника у нас дома, спрятала их в саду, а потом залезла в морозильник. Я чуть не умерла, пока Матео не нашел меня. — Она подавила смешок, и я посмотрел на нее сверху вниз с усмешкой.
Вау, я бы никогда не нашел ее в морозилке. Она бы умерла и превратилась в большой кусок льда. Я подавил смешок.
— А в части поиска ты тоже хороша?
—
— Я часто играл в эту игру со своими друзьями в старом парке развлечений по ночам. Тот, кого находили последним, заставлял всех нас вытворять всякие глупости. — Я усмехнулся. — Раньше со мной было весело, Бруклин. Ты можешь себе это представить?
Она прищурилась на меня, поднеся большой и указательный пальцы к моему лицу в форме буквы L, как будто измеряла угол наклона картины на стене. — Нет, не могу себе этого представить. Твое веселье должно быть похоронено очень, очень, очень, очень, очень…
— Ш-ш-ш, — прошептал я ей, когда послышались шаги, и она затаила дыхание, прижавшись к стене. Мимо нас прошел высокий парень, не отрывая глаз от своего телефона, на котором он пролистывал TikTok, хихикая под нос над кошкой с солнечными очками на заднице. Эта хрень была довольно забавной, и я чуть не расхохотался, из-за чего нам могли вышибить мозги. Плохой котенок.
Когда он исчез за следующим поворотом, Бруклин глубоко вздохнула.
— …очень, очень, очень глубоко, — закончила она то, что говорила. — Но не волнуйся, Лабрадор, я хороша в том, чтобы выкапывать чужое веселье. Хочешь, я попробую?
— Не думаю, что это сработает, — вздохнул я. — Я скучный. Как сухая овсянка, без сахара, без меда, вообще без ничего. — Я направился по коридору направо, двигаясь к лестнице, прислушиваясь к лаю Дворняги, но ничего не услышал, и мое сердце сжалось в груди от страха, что это могло означать. Но я не мог зацикливаться на этом, я должен был продолжать идти, должен был найти своего пушистика.
— Скучные люди не носят полотенца в качестве плаща, — заметила Бруклин.
— Обычно я не ношу плащи из полотенца, — признался я. — Я ношу джинсы и футболки с хмурым выражением лица, и я никому не нравлюсь.
— Ты мне нравишься, Динго, — сказала Бруклин, похлопав меня по руке. — Ты спас моего Матео. До этого я думала, что у тебя заноза в заднице. И, может быть, так оно и есть, но это всегда можно исправить, понимаешь? Ты можешь вытащить ее прямо сейчас, просто потряси ей.
— Спасибо. — Я улыбнулся, когда мы добрались до лестницы, проскользнув на нее и прислушиваясь к любым звукам поблизости, но все было тихо. Свет здесь казался очень ярким, и я прищурился от него, когда цвета, казалось, разлились по всем стенам.
Я подошел к ближайшей из них, проводя по ней пальцами, поскольку цвета, казалось, повторяли движения моих рук. Это напомнило мне о волосах Роуг, и я прижался к ней щекой,
— Она ушла, — прошептал я. — Она ненавидит меня, и она ушла. — Я начал спускаться по лестнице, и Бруклин внимательно следила за мной, наблюдая, как я продолжаю тереться лицом о стену.
— Твой пушистик? — спросила она.
— Нет… не он, — сказал я печально. — Она и его бросила.
— Кто это «она»? Похоже, она злюка-бамбини.
— На самом деле это не так. То есть сейчас она такая. Но это из-за меня. Когда-то давно она была единорогом, вышедшим из моря, и я на некоторое время стал ее другом. Мы все стали. Я и мои мальчики. Потом мы причинили ей боль и потеряли ее, мы очень старались, но так и не смогли найти ее, а когда она наконец вернулась, то возненавидела нас за то, что мы ее подвели. Поэтому она вырвала наши сердца одно за другим и съела их сырыми.
— Ух ты, — проворковала Бруклин. — Звучит потрясающе.
— Ага, — согласился я. — Ты когда-нибудь ныряла в бухте?
— Нет, а там есть рыбы? Я бы хотела посмотреть на рыбок.
— Там так много рыб, они серебряные, золотые, зеленые, розовые и всех цветов, какие только можно придумать.
— Даже конфетно-голубые? — прошептала она.
— Я не знаю, что это, но да, — сказал я, сворачивая за угол, и мы начали спускаться по еще одной лестнице, а я продолжил прижиматься лицом к стене. — Роуг — похожа на бухту. Можно подумать, что ты увидел самое красивое место на Земле на поверхности: пляж, скалы, то, как идеально падает свет в этот уголок города, когда заходит солнце. Но потом ты ныряешь под воду и понимаешь, что никогда не видел настоящей красоты, потому что она была спрятана, и найти ее могли только счастливчики.
— И ты был одним из этих счастливчиков? — Спросила Бруклин.
— Да, я был гребаным ублюдком, я имею в виду, везучим ублюдком, нет, ублюд… — Моя нога поскользнулась на ступеньке, и я начал падать вниз по лестнице, кувыркаясь через голову, а мой плащ хлестал меня по лицу, прежде чем я упал плашмя на спину.
— Ой, — простонал я, и Бруклин бросилась вниз по ступенькам, склоняясь надо мной, а ее длинные темные волосы рассыпались по плечам.
— Ты в порядке, Шакал? — с тревогой спросила она, протягивая мне руку.
Я начал смеяться, порыв поднимался и овладевал мной, становясь неудержимым, когда волны смеха прорывались сквозь мое тело.
Глаза Бруклин расширились, и она обеспокоенно посмотрела влево и вправо, прежде чем опуститься и сесть мне на грудь, подавив смех прямо у меня в горле.
— Ты выдашь нас, мистер Мужчина-младший, — прошипела она.
— Фокс, — прохрипел я.
— Где? — Она огляделась вокруг, как будто вот-вот появится лиса, и еще один смешок попытался вырваться из моей груди, но у меня ничего не вышло из-за того, что мне было так трудно дышать из-за нее.