Разбитые надежды
Шрифт:
– Стеф, не обижайся: ты такой чудик, но будь я проклят, отчего именно ты всегда говоришь нужные слова, когда я сижу по уши грязи?
– Я лучший друг: сама судьба меня к тебе на плечико посадила в роли ангелочка.
– Чего? – нахмурив скептично лоб, изумился Клаус.
– Ну, вроде как у человека ж ведь всегда на одном плече сидит демон и совращает его, а на другом ангел… – наивно отозвался Стефан.
– Какой же ты болван! – Клаус пустился в неистовый добродушный хохот.
***
На следующий день Клаус отправился на работу. Теперь незаконченной книги у него
Спеша забрать со стола грязную посуду, Никлаус не смотрел по сторонам, оттого вздрогнул от неожиданности, когда его кто-то резко остановил, схватив за локоть.
– Притормозите-ка, юноша, – повелительным голосом отозвался человек, задержавший Ника.
– А, это снова вы: добрый день и приятного отдыха, – пробормотал он отточенную рабочую фразу.
– Сядьте, – он сделал пригласительный жест, – нам есть, что обсудить с вами, э-м, мистер Майклсон, если я не ошибся.
Роберт Смит, увидев, что Клауса усадил с собой за стол какой-то «важный товарищ», как он сам с собой его назвал, поспешил к столику посетителя.
– Может, желаете что-нибудь выпить? – со склизкой улыбкой обратился он.
– Благодарю, я не пью: минеральную воду будьте добры, – он улыбнулся в ответ ему своим хищным оскалом, выражающим внешнее фальшивое одобрение и скрытое презрение, которое, словно ток, передалось Смиту, но на подсознательном уровне, поскольку шеф-повар долго сам себя спрашивал, чем вызваны его смешанные чувства.
И Клаус заметил это: он ясно видел, как потные пухлые пальцы начали перебирать друг друга и как глупая улыбка медленно сходила с губ Смита. С другой стороны в нём даже пробудилась неосознанная странная жалость к шефу, ведь того первый раз кто-то ввёл в смятение и притом даже без крика и ругательств.
– Так вот, я решил полюбопытствовать о вашей работе: вы взялись её исправлять, насколько я знаю…
– Так это вы украли мою книгу! – в бешенстве сорвался Никлаус, и его юношеский взгляд окрасил гнев, а лицо побагровело.
– Стоп-стоп, во-первых, это ещё не книга, молодой человек, а черновик, и, во-вторых, не украл – взял почитать, – нагловато бросил он и усмехнулся.
– Вы и дальше будете ходить вдоль да около? Что вам от меня нужно?
– Остыньте. Я совсем не хотел выводить вас из себя, а наоборот – дать добрый совет, – он загадочно, как показалось Клаусу, опустил глаза и сделал паузу. – Ваше произведение – редкое явление в последнее время: вы, обходясь без всякой чепухи, вроде «красивой эротики», – он тут издал едкий смешок, видимо, вспомнив, как это звучало из уст Слэйта, – написали нечто кричащее, но со здравой мыслью, а не просто объявили «революцию жизни», как это делают в романах на подобную тематику. Но я вас «ударю по голове»: вы непростительный изменщик! Вы изменили своей мысли, собственным чувствам и мироощущению в пользу потребления ваших трудов массами, а это просто чудовищно. Когда я читал впервые вашу работу, то замирал от восторга, а тут этот придурок Слэйт нарисовался со своим «деловым подходом».
– Так вы читали мою работу? Отчего же молчали? Почему не возразили тогда Слэйту?
– Хах! И избавил бы себя от удовольствия, посмотреть,
Клаус сдвинул в брови от неприязни. «Псих. Сначала расхваливает, а затем говорит всякую оскорбительную чушь: мерзенькая, подлая натура – это у него в самой глубине хитрющих глаз написано, оттого эта дамочка так пялится на него, женщины отчего-то обожают негодяев», – размышлял с собой Никлаус, безмолвно слушая своего собеседника.
– Если вы и дальше вздумаете что-то здесь менять, я снова похищу ваш черновик и сожгу его к чертям, потому что автор, изменивший порыву своего сердца, не заслуживает уважения. Немедленно восстановите исходный материал, тогда обещаю – я отправлю это в издательство.
– Вы… вы сказали, что я должен оставить всё, как есть? – по-детски спросил Ник, и душа его была готова взметнуться до небывалой высоты.
– Открою вам маленький секрет: полагаю, вам знакомо название такого издательства, как «New York reader» – я его владелец.
Клаус, конечно, знал, что это не что иное, как название самого влиятельного литературного издательства в Нью-Йорке. Он также помнил из его истории, что нынешний владелец сумел поднять это почти рухнувшее издание до высшего уровня. Все молодые писатели стремились иметь дело с «New York reader», потому что именно там их могли качественно представить публике. Клаус не смел дышать от нахлынувшего чувства эйфории: этот человек с его неприятной физиономией и странными манерами был тем, кто обязался закончить чёрную полосу в жизни юноши.
– Так вы, я полагаю…
– Просто Мистер Л.
– Это вас так зовут? – не без издёвки спросил Клаус, тряхнув кудрявой головой.
– Плохой псевдоним? – в игривой манере отозвался господин Л. и откинулся на спинку стула.
– Отвратительный, – Ник уже смеялся.
– А вы первый, кто сказал это вслух. Впрочем, моим собеседникам и деловым партнёрам это вряд ли мешает.
========== 14 Глава. «Жизнь налаживается рано или поздно» ==========
Теперь никому не нужно ничего объяснять, не надо лишней мишуры: его мысли – его – Клауса теперь увидит целый свет. Ну, или хотя бы часть его. Но это уже было не важно, а самое приятное заключалось в сотрудничестве с господином Л. и «New York reader».
– Солнышко, я так горжусь тобой! Дать папу? Или Кола? – радостно восклицала Эстер после оживлённого рассказа сына о его делах.
– Кто ближе, того и давай!
– Ники, привет! – послышался в трубке запыхавшийся весёлый голос младшего брата. – Ну, ты даёшь! Мы тут все так долго расстраивались из-за того, что ты не поступил в Браун и никак не можешь пристроиться в приличное место в Нью-Йорке, а ты взял и просто заставил всех нас выкусить.
– Расстраиваются они, – ласково пожурил Клаус родных, – ты там что, мелкий, и талант уже мой похоронил? Кстати, – он деловито-шутливо приподнял брови, – мама мне сказала, что нашла у тебя личный дневник, где ты…