Раздолбай
Шрифт:
– Зачем это все? Мы разве не о моем сыне говорим?
– Мы пытаемся установить причину, по которой Егор решился на столь отчаянные меры.
– Просто он такой же слабак, как и его мамаша. Всегда за бабью юбку прятался, никогда моих надежд не оправдывал. Я всё для него делал! ВСЁ! А он только ныл и жаловался. Знаете, если бы можно было отказаться от ребенка посмертно, я бы это сделал. Мне не нужен сын-тряпка».
Запись
– Это… получается, Егор мог из-за отца?..
– Может быть.
– Янина Федоровна! – от громкого грозного окрика они вздрагивают. – Как ты посмела украсть мой телефон и сбежать? Думала, я тебя не найду?
– Ой, – Соболева жмется к Роме, а он стискивает ее в объятиях. К ним со стремительно краснеющим лицом приближается Федор. – Пап, я же просила не называть меня полным именем! Оно просто отстойное!
– А ты, Лисов, что здесь забыл? – Федор забирает у дочери телефон и только потом сканирует парочку гневным взглядом. – Что все это значит?
– А что, не видно? – Рома ухмыляется.
Ему всегда доставляло удовольствие дразнить участкового, и кривая ухмылка сама вылезала, стоило тому появиться в его поле зрения.
– Вот же уродец, – Федор хватает Яну за руку и резко дергает. Рома удерживает ее за пояс.
– Ай! Папочка, мне больно! – пищит она со слезами на глазах.
– Раньше надо было думать. Пусти ее, мерзавец, – Федор толкает Рому в грудь. – Ты, отброс, не смей портить жизнь моей дочери!
– А-а-ай! Ты мне сейчас руку вывернешь!
Рома отпускает Яну и поднимается, возвышаясь над ее низкорослым отцом. Сейчас бы ударить его по шапке, и… и все. Тогда не видать ему ни светлого будущего, ни Яны рядом. Сунув руки в карманы, Лисов говорит, выдыхая морозные облачка:
– Я не отброс. И я вам это докажу.
Федор дергает дочь к себе.
– И как же ты это собираешься сделать, мальчик? Да и не нужно мне ничего доказывать. Я запрещаю тебе встречаться с моей дочерью.
– Делайте что хотите, вы же ее отец, – Рома едва не закатывает глаза. – Я люблю Яну и собираюсь за нее бороться.
Федор устало трет переносицу.
– Пап, ну чего ты? Мы ничего такого не делали, просто были на свида… – пытается подластиться к нему Яна.
– Нет. Нет, нет и нет! Только через мой труп. Ты мне и так всю жизнь нервы треплешь, Лисов, а тут еще решил за моей дочкой хвостиком ходить? Она мое единственное сокровище! Бесценная ценность! А ты хочешь своими грязными лапищами… ай, да что тут распинаться! – отмахивается участковый. – Она уже совершила преступление из-за тебя, стащила мой телефон. Нет, не бывать этому. Яна, ты наказана. Идем. Живо!
– Но… – Соболева жалобно смотрит на Рому. – Прости… – опустив голову, она плетется за отцом. Тот все еще сжимает ее руку.
Лисов складывает руки рупором у рта:
– Я докажу, что не отброс! Слышите, Федор Евгенич?! Докажу!
Рома
– О, лисенок! Ты чего так рано? Поругались? – он вздрагивает, когда мама возникает на пороге.
– Блин, ма, напугала. Никак не привыкну, что ты дома.
– Не увиливай от разговора. Случилось что?
Рома неопределенно пожимает плечами.
– Давай я налью тебе чаю и ты все расскажешь?
– Ладно.
Пока мама хлопочет на кухне, у него есть время подумать, чем поделиться. Обрывки разговоров всплывают в голове, отдаваясь в ушах неприятным эхом: отбросотбросотброс.
Рома умывает лицо, промокает полотенцем. Взгляд Яны до сих пор разрывает сердце. Но это не то, чем хочется делиться с мамой. Не так и не сейчас. Хоть он и привык рассказывать ей обо всем, это лучше временно утаить. Стоит произнести «Федор», мама покроется иголками, как ежик, и начнет шипеть.
– Ну что? – она постукивает блестящими ногтями по столу.
Рома хватает ее за руку и рассматривает пальцы.
– Ты что, маникюр сделала?
– Да, сделала. Время же появилось на себя. Еще на мою завивку посмотри, – посмеиваясь, мама касается светло-русых волос.
– Очень красиво.
– Так-так, молодой человек, я прекрасно знаю, что ты пытаешься сделать. Пожалуйста, перестань пытать мой интерес!
– Ладно. Светлану Александровну ограбили. Стащили зарплату прям перед Новым годом, представляешь?
– Боже, – мать прикрывает рот рукой, – и что? Нашли воров?
– Похоже, нет. Вот, хотел с тобой посоветоваться. Как думаешь, можно ей как-то помочь?
– Ну… я сейчас спрошу у тебя кое-что, но ты потом притворись, что этого не было.
Рома кивает.
– Что ты о ней думаешь?
– Она хороший человек. Она обращает внимание на проблемы класса… Со мной вот возилась, пока я на домашнем обучении сидел. Проводит эти, как их… терапевтические классные часы, потому что Мария Ивановна ушла в декрет.
– Ваша психологиня мне никогда не нравилась, – вставляет мать. – Строила из себя специалиста, на деле просто толстая тетка. Ей никогда не было до тебя дела.
– Она не толстая, а беременная, – хмыкает Рома.
Мама машет рукой.
– Забудь. Так, что ты там говорил?.. Что она занимается не только с тобой, но и с другими ребятами? Неравнодушный учитель в наше время – редкость. Теперь ваша очередь ей помочь.
– О, может, мы все скинемся деньгами? – Лисова осеняет, и он ходит кругами по кухне. – Точно-точно! Позвоню Заре, договорюсь с остальными и дока…