Разгром Виктора Суворова
Шрифт:
Единственная ситуация для выделения дополнительных войск на объект – в случае угрозы появления вражеских десантных групп. Но она реальна в районах, близких к линии фронта (когда пора подумать об эвакуации и о заминировании). До объектов в далеком тылу могут дойти разве что отдельные диверсанты. Но для их отлавливания вполне хватит внутренних войск. Таким образом, рассматриваемое указание выглядит каким-то расплывчатым и неконкретным. Но еще более невозможным для выполнения оказывается следующий пункт в директиве:
«6. На случай вынужденного отхода разработать, согласно особым указаниям, план эвакуации фабрик, заводов, банков и других хозяйственных предприятий, правительственных учреждений, складов, военного и государственного имущества, военнообязанных,
Знаете, о чем я подумал, когда читал этот пункт в первый раз? Я вспомнил, как контора, в которой я работал в советское время, менялась адресом с другой конторой того же министерства. И возникла проблема обмена сейфами. У нас в отделе сейф был небольшой в метр высоты. А у «сменщиков» сейф был повыше, побольше размером и несгораемый. Знаете, что это такое? Это шкаф из стали, по толщине, приближающейся к противопульной броне. Причем стенки двухслойные (как в термосе). А между ними засыпан песок. Вам приходилось поднимать мешок песка весом 50 кг? А вместе с железным ящиком с двойными стенками? Плюс дверь со штырями-ригелями во все стороны? В конечном итоге тогда мы договорились сейфы не трогать. Наш достался «сменщикам», а их остался для нас.
А теперь представьте, сколько таких сейфов может оказаться, например, в банке. А на заводе с секретным делопроизводством? Как выносить их содержимое? Вместе с сейфами? Или россыпью в мешках? А все пересчитать и составить описи надо? А охрана на период движения? А графики подачи грузовиков и вагонов? И вообще, а чем тогда будут заниматься руководители этих самых предприятий и местные гражданские начальники? Наблюдать со стороны? Как штаб военного округа все бросит и будет сочинять планы эвакуации их предприятий?
При серьезном подходе такого абзаца в военном плане вообще быть не должно. Любой эвакуацией занимаются местные власти и руководство этих самых предприятий. И по приказам правительства. Но не командующий округом и его штаба. Военные начальники могут только поинтересоваться – все ли эвакуировано? И можно ли приступить к ликвидации того, что придется оставить? Чисто военной заботой из рассматриваемого раздела директивы может оказаться разве что его последний пункт:
«7. В плане противовоздушной обороны предусмотреть ПВО войск и ПВО территории в Западной зоне ПВО, особенно детально разработать:
а) организацию службы ВНОС и немедленное оповещение аэродромов авиации – в первую очередь истребительной, как с ротных, так и с линейных постов ВНОС, оповещение пунктов и объектов ПВО, управлений бригадных районов и зоны ПВО;
…
г) вопросы связи и управления средствами ПВО».
О! А вот это как раз задача для штаба округа. Действительно, районы выгрузки войск и их сосредоточения очень важно прикрыть средствами ПВО. То есть кроме уже имеющихся войск в округе надо ожидать прибытие каких-то новых частей? А для решения какой задачи? Обороны от прорвавшегося противника? Для чего они должны «сосредотачиваться»? Для обычной тренировки? То есть после того, как они закончат сосредоточение, их отвезут обратно, откуда приехали? Как на обычные учения? И как они называются? Не «полковые», не «дивизионные», не «армейские», а какие-то «всеокружные»? Но только в одном округе? Или в соседних тоже? Одновременно? Это ж какие массы войск окажутся «сосредоточенными»! «Просто так»? По плану развития ВСЕГО народного хозяйства? Других забот не осталось, как парализовать работу железнодорожного транспорта воинскими перевозками туда-сюда?
Но особо интересен пункт по вводу в действие этого плана:
«3. План прикрытия вводится в действие при получении шифрованной телеграммы за моей, члена Главного военного совета, начальника Генерального штаба подписями следующего содержания: «Приступить к выполнению плана прикрытия 1941 г.» . И это при условии, что «9. Все документы по плану прикрытия пишутся от руки или печатаются на машинке лично командирами, допущенными к его разработке».
Представляем: командующий округом, отпустив подчиненных и положив трубку телефона, закрывается в кабинете и начинает что-то там клацать на машинке (одним пальцем): «План
Но допустим, что все эти «бумаги» наконец-то собраны (повторяю: БУМАГИ в папочках с грифами секретности «сс ов»). А дальше? Когда реально начнутся установки минных полей? Когда рак свистнет? То есть когда придет шифрованная телеграмма «Приступить!»? А есть ли информация, что она пришла в штаб ЗапОВО до 22 июня 1941 г.? Где-то ее можно почитать? И согласиться, что эти планы реально выполнялись по всем пунктам?
Но если такая телеграмма до 22.06.41 не пришла, то извините, все «махания» такими планами не имеют никакого отношения к реальной подготовке обороны весной и в начале лета 1941 г. И становится совсем не удивительно, что 64-я СД так и не смогла откачать воду из ДОТов Минского УРа и смазать в них петли в темноте. Практичнее оказалось разместиться где-то рядом и выкопать новые окопы.
То есть реально оборону страны к 22 июня 1941 г. Наркомат обороны не готовил. Судя по фразам в планах, у него было какое-то правильное понимание, как ее готовить. Но практически никто палец о палец не ударил, чтобы его внедрить в жизнь. Его оставили на бумаге в папочках. Вот потому советским историкам и приходилось искать какие-то другие правдоподобные объяснения случившейся трагедии. В том числе об отсутствии связи.
Куда делась связь в июне 1941 г.?
1
Суворов предлагает повнимательнее вчитываться в мемуары Жукова. Действительно, что написано пером – уже не вырубишь топором. Разве что только переписать в новом издании. Вот и описание утра 22 июня 1941 г. в 10-й главе «Начало войны» в разных изданиях тоже подверглось изменениям. Ниже дается цитата из изд. 2002 г., т. 1, с. 266, а текст в квадратных скобках – из первого издания, жирным – замененный текст или добавленный вновь:
«В 7 часов 15 минут 22 июня директива № 2 наркома обороны была передана в округа. Но по соотношению сил и сложившейся обстановке она оказалась нереальной, а потому и не была проведена в жизнь.
[Чуть позже нам стало известно] Вернувшись с С.К. Тимошенко в Наркомат обороны, мы выяснили, что перед рассветом 22 июня во всех западных приграничных округах была нарушена проводная связь с войсками и штабы округов и армий не имели возможности быстро передать свои распоряжения. [Заброшенная] Заброшенные ранее немцами на нашу территорию [агентура и] диверсионные группы в ряде мест разрушили проволочную связь. Они убивали делегатов связи, [и] нападали на командиров. Радиосредствами, как я уже говорил, значительная часть войск приграничных округов не была обеспечена. Поэтому связь с войсками осуществлялась по воздушно-проволочным средствам связи.
Не имея связи, командармы и некоторые командующие округами выехали непосредственно в войска, чтобы на месте разобраться в обстановке. Но так как события развивались с большой быстротой, этот способ управления ещё больше осложнил работу.
В штабы округов из различных источников начали поступать самые противоречивые сведения, зачастую провокационного и панического характера.
Генеральный штаб, в свою очередь, не мог добиться от штабов округов и войск [правдивых] точных сведений, и, естественно, это не могло не поставить на какой-то момент Главное Командование и Генеральный штаб в затруднительное положение».