Разгром Виктора Суворова
Шрифт:
Еще, кроме темы подачи боеприпасов, в бою может оказаться важной тема дислокации и перемещений. Даже по мобилке наиболее часто задаваемый вопрос: «Ты где?». 22–23 июня 1941 г. тема дислокации была не столь актуальной – штабу округа это было известно и раньше – он сам приказывал куда двигаться тем и другим. Более важной оказалась тема снабжения. Выше речь о ней уже шла. Здесь же есть смысл обсудить, почему в мемуарах как бы «естественно» упоминаются два обязательных элемента: нет боеприпасов и нет связи. И непонятно, которое из них первично и важнее: а если бы связь была, то снабжение сразу же улучшилось бы? Почему службы связи из вышестоящих штабов не особо добивались гарантированного
Какая ситуация складывалась к 22 июня у западной границы?
Снаряды в больших количествах еще на складах, у орудий мало, в основном в передках и часть в кузовах. Многие пушки свезены на какие-то полигоны (приграничные). Пехота нескольких корпусов пешком с минимумом груза ночами еще доходит до границы. Другие растянулись по эшелонам с тылами где-то там позади. В авиации пытаются снять движки на ремонт. А у танков все аккумуляторы на перезарядку. Но тут нападет враг. О чем беседовать по радиостанциям?
«– По нам стреляют, что делать?
– Открывай ответный огонь!
– Патроны заканчиваются, срочно подавайте новые!
– Новых быстро не будет!
– Так что ж делать, в плен сдаваться?
– Ну тогда отступай!»
Насчет «отступать» было понятно и без переговоров.
Но подать команду «отступай» штабам повыше было неудобно. А как на это посмотрит Москва? Она ж сама требовала на провокации не поддаваться! Вот и «не поддались», пока враг сравнивал с землей массу запасов разного добра, свезенного в приграничную полосу.
А подальше от границы в приграничных округах тех складов было уже не очень много. Больше запасов было еще дальше. Но пока оттуда довезешь, противник займет и остальные склады и возьмет в плен войска, оставшиеся без средств для боя.
Значит, остается отступать без приказа сверху, но приказ сочинять самим (тем, кто выжил). Но как все это объяснить в мемуарах? Нашли: «А СВЯЗИ НЕ БЫЛО!!!!»
У всех советских войск у западной границы 22–23 июня 1941 г. самый важный вопрос к штабам был простым: патроны барып тыр ма? Снаряды барып тыр ма? Бензин барып тыр ма? Дизтопливо барып тыр ма?
И что могли ответить штабы?
Не вдаваясь в подробности, они могли ответить только коротко: «ЖОК!!!»
Нету патронов, снарядов, бензина, керосина.
Вообще-то технически они были. Но большая их часть теряется «просто так». А другая часть далеко. Вовремя не завезти, чтобы успеть не попасть в плен. Чисто по теории мотомехвойны. Остается отступать. Но приказать отступать – куда, как? Обстановка меняется на глазах. В том числе как повезет. Минные поля заранее не поставлены, старые УРы заржавели. Снаряды к зениткам пропали на складах (вместе с бомбами), новые везти далеко, бензина для самолетов осталось мало. Своя авиация «дает деру» (т. е. «передислоцируется», чтобы хотя бы сохранить матчасть на последних каплях горючего). А вражеская авиация, не встречая сопротивления, «зависла» над обороняющимися, у которых пустеют баки в машинах, магазины винтовок и затворы стволов.
Вот и пришлось отходить, кидая окопы и остатки запасов…
Но пора заканчивать все это краткое отступление. В качестве «уточняющего» «комментария» к «оде» Виктора Суворова сидению в окопах и траншеях (с «валом»
Глава 2(Р). Про окопы и траншеи (продолжение)
1
Итак, читаем в «Разгроме» на стр. 28–29:
«В Первую мировую войну и немцы, и русские, и французы, и австрийцы вошли с радостным предвкушением быстрого сокрушения своих противников. Но Его Величество Пулемет охладил пыл всех любителей быстрых блистательных побед. Он остановил всех наступающих, всех успокоил. Короткий период маневрирования сменился бесконечно долгим, на четыре года, стоянием на месте. На Западном фронте без перемен. И на Восточном тоже».
Ну и далее про солдатский мордобой и бессилие стратегов-генералов, которые превратили войну в бессмыслицу. Откровенно говоря, не совсем так. Можно хотя бы вчитаться в 19-й том БСЭ (для начала). Какая-то маневренность продолжалась. Например, в 1915 г. в войну вступила Италия на стороне Антанты и стала нести поражения. В том же году была оккупирована Сербия. Еще через год на стороне Антанты выступила Румыния и тоже начала отступать, из-за чего русской армии пришлось направить туда подкрепления. Еще русской армии пришлось направить подкрепления в Ирак (корпус генерала Баратова Н.Н.). Вы знаете, где зарабатывал свой «полный бант» Георгиевского кавалера будущий маршал Буденный? Вот там, в Ираке.
И т. д.
Конечно, окопы и траншеи были. И длительные артподготовки. Но чтобы их проводить и в каких местах, без расчетов и приказов Генштабов не обойтись. Сами солдаты и унтеры не подвезут к фронту тысячи ящиков со снарядами. Как бы ни старались.
А затем Суворов переходит к идеям Свечина (стр. 31):
«В 1920-х и 1930-х годах выдающийся военный историк и теоретик стратегии Александр Андреевич Свечин предлагал встретить вражеское вторжение обороной, выбить танки противника, перемолоть его дивизии, дать противнику выдохнуться, растратить резервы, топливо, боеприпасы, растянуть коммуникации и только после этого переходить в контрнаступление».
И опять пошла «ода» теории встретить мощного врага крепко запертой дверью. А не кидаться на него с вилами. Но товарищи Тухачевский с последователями якобы очень невзлюбили проповеди Свечина, развернули его травлю и таки добились результата (с. 32):
«В результате Свечин был арестован, осужден и посажен, затем выпущен, потом арестован во второй раз, осужден и расстрелян.
В 1937 году расстреляли и Тухачевского, но вовсе не за его вредительские теории и действия, а за подготовку государственного переворота. Безумные теории Тухачевского не пострадали. У него нашлись подражатели и продолжатели. Главный из них – Жуков: наступать! наступать! наступать!»