Разводимся! Моя на тридцать дней
Шрифт:
– Ну, не злись, мой родной. Что случилось?
– касаюсь напряженно сжатых губ, и тут же попадаю в их теплый плен.
Мэт будто оживает рядом со мной, тает и смягчается. Углубляет поцелуй, с жадностью и первобытной страстью терзает мой рот, не давая возможности вздохнуть. Обнимает меня за талию, скользит ладонями вниз, подхватывает под бедра и, подняв, прокручивает.
– Тише, ты же больной, - смеюсь, запрокидывая голову. – Отпусти!
– Сколько тебе повторять, что не отпущу? – серьезно произносит. – Никогда, - переходит на хрип и все-таки ставит меня на пол.
– Я только за, - игриво подмигиваю
Замираю на мгновение, хмурюсь, а потом, встав на носочки, прижимаюсь губами к пылающему лбу.
– Ты весь горишь, - беспокойно всматриваюсь в усталое лицо, обхватываю его ладонями. – Тебя точно выписали или сам сбежал? – прищуриваюсь с подозрением.
– По пути я заехал в аптеку и купил все лекарства по рецепту, - кидает в свое оправдание, ловко уходя от ответа. Достает сверток из нагрудного кармана, демонстративно оставляет на тумбе вместе с предписаниями врача.
– М-м-м, ясно, - укоризненно качаю головой. – Тогда марш в душ, а потом завтракать, чтобы не пить таблетки на голодный желудок! – сердито командую, а сама беру листок с его диетой и внимательно изучаю.
– Так точно, мамочка, - шутливо и ласково шепчет муж, пройдясь пальцами по моему животику. Улыбка вдруг слетает с его лица, уступая место мрачной задумчивости. Взгляд тускнеет.
Несложно догадаться, что Мэт вспоминает недавнюю ссору с матерью.
– Расскажешь мне обо всем за завтраком, - заглядываю в его потухшие глаза, и на самом дне зрачков появляется слабый огонек. Разгорается, когда я провожу ладонью по небритой щеке. Нежно целую мужа в скулу, а после шепчу на ухо: - Надеюсь, ты понимаешь, что теперь ты на больничном? С сегодняшнего дня и до тех пор, пока не выздоровеешь. Никаких ресторанов! Иначе, клянусь, я запру тебя дома.
– Не переживай, я и сам не собираюсь тебя оставлять, - Мэт шумно вбирает носом мой запах и наклоняется к шее и, приникнув губами к пульсирующей жилке. – В ресторане все под контролем, там сейчас Костя…
Услышав это имя, резко отшатываюсь. Упираюсь ладонями в крепкий торс, отклоняюсь и внимательно сканирую Мэта, будто проверяю его детектором лжи. Пусть только попробует дать неправильный ответ…
– Костя, значит? – подловив его на очередной оговорке, выгибаю бровь: - И какого же Костю ты упоминаешь со вчерашнего дня? Случайно не Константина Воскресенского, нашего бракоразводного юриста? Независимого, непредвзятого и…
– Его, - перебивает меня Мэт и виновато прищуривается, сведя брови к переносице. – Извини, моя Валькирия, но я просто не мог тебя потерять, - сильнее обхватывает меня и, гипнотизируя влюбленным взглядом, покачивает в руках. Смотрит умоляюще и, мазнув носом по моему, выдыхает прямо в губы: – Скажи, что простишь.
– Я тоже не хотела тебя терять, - признаюсь тихонько. – Твой Воскресенский мне сразу показался подозрительным, а после психолога-сексопатолога у меня появилось еще больше вопросов к нему, - краснею, вспоминая, как наш сеанс чуть не закончился прямо на раковине в общественном туалете клиники. Судя по тому, как муж припечатывает меня к себе и опускает ладони неприлично ниже поясницы, он тоже не забыл. – Мэт, я развелась с тобой онлайн! Неужели ты думаешь, что я не проверила бы в интернете озвученные адвокатом условия? Разумеется, сначала мне было не до этого из-за стресса, но позже…
– Хитрюга, - усмехается Матвей, с
– Однако ты осталась со мной, стойко выдерживая отведенные Костей тридцать дней. Не уехала из дома. И даже… не пропустила открытие ресторана, - под конец фразы его голос срывается, а по измученному лицу шире расплывается улыбка.
– Почему?
– Наверное, хотела обмануться, - неопределенно веду плечом, на секунду разрывая зрительный контакт с любимым. Смущаюсь, но все же говорю честно то, что чувствую: – Я становлюсь слабой и безвольной рядом с тобой. Ты был так настойчив, и я… позволила тебе побороться за нас.
– Спасибо, что дала шанс, - подцепляет пальцами подбородок, заставляет меня поднять голову вновь утонуть в его синих озерах.
– Спасибо, что воспользовался им, - тянусь за поцелуем и… обжигаюсь. В прямом смысле. – Так, герой-любовник! – фырчу на него, отталкивая.
– Душ, завтрак, лекарства, постель! Иначе, боюсь, придется тебя на скорой обратно в инфекционку отправлять, - всхлипываю, тыльной стороной ладони проведя по жаркому, как растопленная печка, лбу.
– Нет уж, - разворачивается и бредет в сторону ванной, на ходу расстегивая помятую рубашку. – Вот пункт с постелью мне нравится больше остальных, - бубнит себе под нос.
Дернув за ручку двери, оглядывается и подмигивает мне. Демонстративно закатываю глаза, тяжело и шумно вздыхая, с приглушенным смешком заталкиваю его в душ.
Остановившись сзади, бережно стягиваю с его плеч влажный от дождя и пота, липкий хлопок. Отбрасываю рубашку на корзину для белья. Провожу кончиками пальцев по напряженным мышцам голой спины, щекочу ноготками вдоль позвоночника. Встав на носочки, быстро чмокаю Мэта в трапецию между плечом и шеей. С наслаждением вдохнув терпкий запах моего мужчины, сбегаю, захлопнув за собой дверь.
Пока Матвей в душе, я готовлю диетический завтрак: несоленая овсянка без масла, крепкий чай, галеты. Подумав, выставляю все на поднос и несу в спальню. Шустро переодеваюсь в короткую пижаму. Вчера на это не было ни сил, ни желания – и я так и задремала в спортивном костюме, в котором приехала с работы. Сейчас складываю его вниз шкафа.
Одергиваю шелковую майку, убираю с кровати одеяло и наклоняюсь, прогибаясь в пояснице, чтобы аккуратно поставить поднос посередине матраса.
– Вот это кайф, - насмешливо летит мне в спину, а, если быть точнее, чуть пониже. Кожей чувствую горящий, исследующий взгляд, прожигающий насквозь тонкую ткань шортиков. – Надо почаще болеть, - широкая ладонь ложится на бедро.
– Нельзя, иначе я буду нервничать, - выпрямляюсь и прокручиваюсь вокруг своей оси. – А нам это противопоказано, - киваю на животик, и тут же он прячется под огромной лапой моего мужа.
– Прости, Ксюня, постараюсь вас не нервировать, - произносит слабо, с хрипотцой, а по виску стекает капелька пота. Убираю ее пальцем, стираю испарину с шеи, спускаюсь рукой по пылающему обнаженному торсу вплоть до края полотенца, обернутого вокруг бедер.
– Марш в кровать! – убедительно приказываю и уклоняюсь от поцелуя. Мэт не теряется, опускается на край матраса и, притянув меня к себе, прижимается щекой к животу. Перебираю влажные волосы на его макушке, но, опомнившись, с трудом отцепляю крепкие руки от своей талии. – Перекуси пока хоть что-нибудь, а я принесу лекарства из прихожей.