Разящий клинок

Кэмерон Майлз

— Братья! — произнес он. — Шесть пустых мест приготовлены для тех, кто покажет себя лучшими странствующими рыцарями! — Всем улыбнувшись, он подошел к краю помоста. — Послушайте, друзья. Почти всю неделю я наблюдал за вами. Я видел вас на ристалище и у столба для отработки ударов; следил за вашей борьбой и верховой ездой. Вы полностью готовы встретить врага, за исключением одного.

Слова «полностью готовы встретить врага» были приняты с ликованием, однако последние породили тишину.

— Большинство из вас, — сказал он, — знает, что я всего-навсего простой солдат; я много где послужил на этом свете: в Тартарии, и Святой Земле, и в Галле, и в Арелате, и еще в ряде мест. Я

кое-что понимаю в войне. А вы, господа, пойдете именно на войну. Поэтому перестаньте мечтать, как отымеете Жана де Вральи, забудьте двор, наплюйте на политику, из-за которой вы здесь, и оставайтесь в живых. Даю вам слово, что к этому времени завтра кто-то из вас будет мертв или тяжело ранен — не потому, что Дикие такие страшные враги, а потому, что вы, утонченные джентльмены, намерены воевать с Дикими, витая в облаках или страшась и тревожась за то, что происходит дома. Забудьте об этом. Помните любимую женщину, ибо эта любовь укрепит и ускорит вашу десницу. Слушайтесь командиров, потому что они знают больше, чем вы. Помните вашего короля, потому что мы ведем справедливую войну королевской милостью. И помните, чему вас учили. Все прочее — хлам. Забудьте. А через несколько недель, когда вы, покрытые славой, поедете домой, — ну что же, тогда и пособачитесь насчет капталя и его поведения.

Поднялся епископ. У него оказался красивый голос, а сам он, хоть бы и из крестьян, был глубоко образован и речист. Он коротко высказался о рыцарском долге перед церковью и возможности для ратников искупить грехи ношением доспехов и служением человечеству. Закончив, он царственно поклонился отцу Арно, и тот ответил вымученной улыбкой.

Сэр Джон встречался с ним лишь однажды и не знал, чего ждать, а потому, как и все, удивился, когда епископ сошел с возвышения и присоединился к ратникам. Тот рассмеялся смехом чистым и звонким.

— «Соберите мне армии и сразитесь с Дикими, — сказал Иисус. — Обратите вторую щеку!» — Епископ расхаживал в ошеломленной тишине. — Но Он и другое молвил: «Защитите малых детей». — Епископ выдержал паузу, очутившись в самой гуще толпы. — Среди моих земляков нет людей благородного звания. Отец возделывает поля в тени стен Лорики. Мать — дочь йомена. Мы с братьями — первое в нашей семье поколение, которое перешло из сервов в свободные фермеры. — Он оглядел собравшихся. — Свобода фермерства означает, что мы платим пошлину сюзерену, а вы прикрываете нас своими телами. Рыцарство, братья мои, это не востроносая обувка, ухоженное чело и танцы. Мужчины и женщины, которые в поте лица трудятся на ваших фермах, служат вам не потому, что так завещал Господь. Это договор, и по его условию вы получаете красивый меч, рослого коня и восторги смазливых девиц в обмен на вашу готовность умереть! Таков ваш долг...

Он снова обвел их взглядом. Укрыться от его глаза не было возможности. Сидевшие даже не смели поерзать, а сэр Джон так и застыл с кубком вина, забыв поднести его к губам.

— Каждое семейство в этом городе и окрестностях потеряло близких. Я причащаю паству, в которой почти нет мужчин. Дети запуганы. Женщины утратили надежду. Восстановление разрушенного затягивается. Мы сомневаемся в нашей вере. Как же Бог допускает такое? — Он гулко пристукнул епископским посохом. Мужчины подпрыгнули. — Вы можете их спасти! — взревел он. — Каждая вдова, которая увидит, как вы проезжаете мимо, обретет луч надежды! Докажите, что вы достойны рыцарского звания! Если понадобится — умрите за него! Это все, о чем просит вас, своих рыцарей, Бог. Во имя Его — ступайте и победите! — Молодой епископ направился обратно сквозь строй рыцарей, благословляя ближайших. Взойдя на помост, он повернулся и сотворил крестное знамение. —

И знайте, что если падете, то умрете во славе Божьей, аминь.

— И заберете с собой много поганых уродцев, — пробормотал сэр Джон. — Это было чудо, — добавил он, когда епископ сел.

Ансельм улыбнулся.

— Неплохо, — согласился он. — Я кое-что взял у патриарха Урбана, а остальное было импровизацией. И я много молился. Но именно это и нужно здешним людям — чтобы доспехи на дорогах сверкали изо дня в день. Луч надежды.

Сэр Джон положил руку на плечо молодого человека.

— Я встретил вас не так, как подобало, — признал он.

— Вы были заняты, а я всего лишь низкорожденный прелат, — ответил тот, и в глазах у него заплясали чертики.

Сэр Джон покачал головой:

— Разве я это сказал?

Отец Арно, сидевший рядом, чуть не поперхнулся вином.

— Такова молва, сэр Джон, — ответил епископ. — Да, я и правда низкорожденный прелат, но собираюсь перековать сию паству и помочь вам заново отстроить город. Между прочим, сестра Амиция из сестер Святого Иоанна просит напомнить вам о себе. Ей дарована особая милость, ибо в Альбе не наберется и десяти женщин, которым дозволено служить мессу.

— Она замечательная женщина, — сказал сэр Джон.

— Мне бы очень хотелось с ней повидаться, — заметил брат Арно.

— Насколько я знаю, в Лиссен Карак она помогла остановить врага? — поинтересовался епископ.

— Ее силы весьма внушительны, — усмехнулся сэр Джон. — Это тоже молва, я находился здесь. — Он посмотрел на собеседника — рыжего, неотесанного и этим ладного; больше похожего на рыцаря, чем на монаха. — Однако в последние недели она мне весьма посодействовала.

— В общем, — продолжил епископ, — она попросила напомнить вам, чтобы вы обратили внимание на запустение у переправы. Я и сам взглянул — там прячется какое-то зло. Мои личные силы в руках Господа, они появляются и уходят, но я его чувствую.

— Я посмотрю, — кивнул сэр Джон.

Вмешался отец Арно:

— Сэр Джон, я поневоле слушаю и буду весьма признателен, если позволите мне вас сопровождать.

— Рыцарь ордена? — рассмеялся сэр Джон. — Я спрячусь за вас, если придется туго.

Утром он собрал во дворе четыре конных разъезда. От этого он ощутил себя видным лордом: сорок рыцарей в подчинении плюс еще сорок ратников и оруженосцев, да пажи с лучниками. Лучники были все его собственные, и после мессы он внес свой вклад в праздник: выплатил уцелевшим ветеранам долги по жалованью. Заплатили даже нескольким новичкам — неслыханное дело.

К переправе он выступил в сопровождении отца Арно, двух новых лучников, своего оруженосца Джейми, сэра Ричарда и его оруженосца — лорда Уимарка, богатого молодого хлыща в доспехах лучших, чем у сэра Ричарда и сэра Джона. Но манеры Уимарка были отменны, парнишка боготворил отца Арно и ничуть не задирал нос перед Джейми. К моменту, когда они поехали вдоль реки к переправе, из них уже получился дружный отряд.

День был погожий, небо волшебно синело. Деревья кое-где оделись в осенний убор, желтели клены и березы. Река искрилась.

На трупах восседало полчище ворон.

Сэр Джон даже не знал, что переправу пытались починить, но старания этих людей только усугубили его скорбь. Что-то проломилось сквозь новенькие бревенчатые стены и свежую соломенную крышу, выдернуло младенца из колыбели. Двоих мужчин разорвало в клочья: рука здесь, хрящи там. Головы были аккуратно насажены во дворе на колья и сплошь исклеваны воронами.

Лорд Уимарк несколько раз сглотнул, но завтрак не выблевал. Отец Арно спешился, помолился над трупом и занялся делом — стал собирать останки для погребения.