Разящий клинок
Шрифт:
Отшатнувшись, она увидела и других рыцарей, а также человека в гамаке, натянутом между конями, и сверток, который очертаниями напоминал тело. Она прикрыла руками рот, но только на миг.
— Кипятка! — приказала она. — И найдите сестру Амицию!
— Я здесь, — отозвалась монахиня.
В одной ночной сорочке она бегом пересекла двор и подскочила к импровизированным носилкам.
Сэр Джон медленно спешился. Оруженосец забрал коня.
— Он схватился с великаном. В одиночку, — пояснил Джейми.
— Хрена с два, — возразил сэр Джон. — Сестра, сэр Ричард не при
Хелевайз подошла к человеку, которого назвали сэром Ричардом. Она махнула девушкам:
— Давайте занесем его внутрь. Поаккуратнее с носилками.
На пару с Джен она отвязала их от седел, и раненого, стеная под его весом, перенесли внутрь. Это был крупный мужчина в полном боевом облачении. Две молодые женщины крякнули, но все же переложили его на стол, когда Мэри Роуз сдернула и скатала скатерть да убрала два огромных бронзовых подсвечника, которые не сумели сломать мародеры, и выругалась, уронив себе на ногу тяжелую солонку.
— Боже, ну и вонища от них, — сказала Мэри.
Снаружи вспыхнул золотисто-зеленый свет, и стало слышно, как молится сестра Амиция.
— О! — воскликнула Филиппа. — Хочу взглянуть на ее чудеса!
— Можешь остаться на месте и помогать мне с этими пряжками, — ответила мать.
Снаружи играл золотистый свет, напоминавший рассветный.
— Так нечестно! — возмутилась Филиппа.
— Помогай, не наглей, — бросила ей Хелевайз. — Освободи его плечо.
Пока она колдовала над непонятными пряжками под рабочей рукой раненого, в помещение вошли сэр Джон, священник и сестра Амиция. Филиппа вдруг с крайней серьезностью занялась застежками.
У сестры Амиции растрепались волосы, под глазами пролегли морщины. Хелевайз ни разу не видела ее такой старой.
Но она тронула Филиппу за руку.
— Надо еще аккуратнее, — сказала она. — Посмотри: сломаны и ключица, и плечо, и все эти мелкие косточки. А вот нагрудная пластина: видишь, где вмятина? — Амиция тяжко вздохнула. — Ребра тоже сломаны, и им даже не расправиться, пока не убрана пластина. — Голос у нее был теплый, воркующий — воплощение материнской любви.
Вздохнув еще раз, она сдвинула камень на своем кольце, чтобы открыть оконце.
— О господи, — проговорила Амиция.
В шестистах лигах восточнее замер на полувздохе Красный Рыцарь. На миг показалось, что он сидит рука об руку с послушницей Амицией под волшебной яблоней на монастырской стене в Лиссен Карак. Ощущение было столь сильным, что он и впрямь туда перенесся.
Она ни о чем не попросила, но он отдал все свои резервы — запасы энергии, которые приберегал для общения с Гармодием.
Она забрала все.
Сэр Джон отстранил Филиппу и развязал шнуровку на пластине. На третьей тесемке внутри что-то сдвинулось, и сэр Ричард сдавленно вскрикнул.
Сэр Джон посмотрел на монахиню, и та покачала головой.
Он вынул кинжал, перерезал ремень, доспехи вскрылись, внутри хлюпнуло.
— Хелевайз! — позвал сэр Джон, и та, подсунув вместе с ним руку, чуть повернула раненого; тот
— Нет! — возразила сестра Амиция. — Положите его ровно. Аккуратнее.
Филиппа наконец распустила последние тесемки, и сэр Джон с чавкающим звуком открыл левый наруч.
Глаза сэра Ричарда распахнулись, и он вскрикнул, а потом тяжело вдохнул и сказал:
— Простите, ради Христа.
Сестра Амиция положила руку ему на плечо. Ее лицо побледнело, потом стало почти свинцовым. Кольцо полыхнуло на свету, как алмаз, а затем засияло крохотным солнцем.
Она вздохнула. И медленно улыбнулась.
Ее глаза открылись.
А у сэра Ричарда они снова задвигались. Он испустил вздох, который, похоже, сдерживал очень долго.
— Я больше никогда не усомнюсь в существовании Господа, — произнес он сонно.
Сестра Амиция рассмеялась слабо, но обнадеживающе и тяжело опустилась на скамью.
Кризис миновал, и Хелевайз с дочерью переглянулись. Обе заулыбались. Смрад стоял поистине чудовищный.
— Всем мыться, — распорядилась Хелевайз. — Что это, ради всего святого?
— Дерьмо великана, — ответил сэр Джон. — Прошу прощения за мой галлейский, но уж как есть.
Зал и двор были набиты битком, никто не спал. И все произошло сразу: девушки понесли воду из колодца, а огонь развели и в кухне, и в зальном камине, и даже в покоях Хелевайз и каждый чайник отдали под кипяток. Бен Матерщинник, лучший из новичков, принялся чистить лошадей, и к нему присоединился выживший лучник. Молодой Джейми стал собирать смердящие доспехи — худшие были у лорда Уимарка, а Филиппа к этому времени успела вскипятить ему воды. Он посмотрел на нее и улыбнулся.
— Ты убил великана? — спросила Филиппа.
На миг ему захотелось соврать, такая она была хорошенькая. Но он пожал плечами и потупился.
— Меня отослали с лошадьми, — сказал он. — Я и разочка не ударил.
— Придет и твой черед, — улыбнулась она, и он мгновенно влюбился.
Все выкупались. У рыцарей, как ни странно, имелось мыло, а женщины приготовили еще; женщины мылись в зале, а мужчины — в кухне, и Хелевайз, поскольку грязная работа еще предстояла, задала моду обходиться без нижней юбки.
Сэр Ричард попробовал встать и был притиснут к постели Амицией.
— О, славный рыцарь, даже при Божьей помощи моему врачеванию вам полезнее будет лежать спокойно и побольше спать.
Он воззрился на нее с обожанием:
— Но почему, прекрасная сестра? Мне давно не было так хорошо!
Она с улыбкой пригладила ему волосы.
— Сказать? Когда я врачую — когда врачует любой хороший лекарь, — мы сшиваем ткани ровно настолько, чтобы свести, и не больше. В ход идет сила, которая превосходит всякое колдовство. — Она робко улыбнулась и покачала головой. — Представьте, с какой силой вы отрубаете противнику руку. Чтобы пришить ее на место, нужна намного большая. Поэтому мы закрепляем, что можем, а остальное предоставляем Господу и природе. А исцеление естественное внушает больше надежды на успех. К тому же для всякого врачевания мне, поверьте, надо еще подучиться.