Разящий клинок
Шрифт:
— Ну и чушь, — сказал Эдвард. — Галлейцы — рыцари. Они не убивают благородных...
— Еще как убивают! — перебил его Герцог. — Христос распятый, Эд! Где тебя носило? Их главный рыцарь, Вральи, хладнокровно прикончил племянника графа Тоубрея! Взял и попросту зарубил.
Том помотал головой:
— Он прикончил его в поединке, все по-честному. Так я слышал. — Он снова взялся за сверло, потом остановился. — К твоему сведению, Вральи — здоровенная туша, а второй был просто мальчишка, но поединок становится честным, если обе стороны согласны сражаться, — правильно?
—
— Не, — возразил Том. — Я предпочитаю держаться фактов.
— Впрочем, это мог быть и Дрейк, — сказал Сэм.
— Хватит, — отрезал Эдвард. — Давайте закончим дело.
Герцог злобно хрюкнул. В последнее время мальчишка часто злился. Городская атмосфера была отравлена новыми фракциями: галлейцами, джарсейцами и северянами. Галлейцы, разодетые броско, носили весьма короткие котты и хитоны и расхаживали словно в поисках неприятностей.
Естественно, все это привлекало молодежь.
Джарсейцы были представлены в основном мужами и мальчиками из южной глубинки. После жатвы они наводняли город, а в этом году их стало даже больше; некоторые рассказывали о жестоких нападениях королевских войск. Джарсейцев узнавали по фермерским блузам.
Беженцы с севера осадили городские окраины в конце весны. Большинство возвращалось домой, но остальные были обездолены, обозлены и вели себя крайне вызывающе.
Гильдии ответили усиленной муштрой городских вооруженных отрядов. Оружейники гордились званием одной из лучших военных гильдий и упражнялись так часто, что Эдвард измучился от голода и усталости. Но он осознавал, что цеховые мастера натаскивали отряды для устрашения чужих группировок.
— Мы оружейники и возвышаемся над распрями, — заявил он твердо.
— Чепуха, — сказал Герцог. — Галлейцы — чужаки, они явились извести королеву. Называют ее шлюхой. Твердят, что она бесплодна. Говорят, что она...
В дверях появился мастер Пиэл, и Герцог покраснел.
Мастер Пиэл мрачно взглянул на них, но ничего не сказал.
— Я во все это не верю! — заявил Герцог.
Мастер Пиэл кивнул и поманил Эдварда. Ноги у того налились свинцом. Но он пошел за мастером через двор в контору — помещение, заваленное пергаментом, как кабинет королевского секретаря. Он решил, что оправдания выйдут ему боком, а потому, едва мастер сел, с поклоном сказал:
— Прошу прощения, мастер Пиэл. Все расстроились из-за трупа, который обнаружили утром.
— Я рад, что ты разделяешь ответственность, юный Эдвард. То, что говорят твои люди, отражается на тебе. А то, что говорят мои люди, отражается на мне. — На миг кроткие глаза Пиэла, обрамленные огромными этрусскими очками, округлились, выпучились и воззрились на подмастерье. Эдвард испытал острейший страх, ибо только однажды лицезрел своего мастера в гневе. — Я слишком долго пробыл во дворце. Ты нужен мне, Эдвард. Как продвигается наша затея?
— Работе, мастер, не видно конца. Но я делаю три ствола с однодюймовыми отверстиями. Я думаю — только думаю, — что они объясняют некоторые подробности контракта мастера Смита. И странный колокол с отверстиями для стрел.
Мастер Пиэл сложил руки
— Хорошо. Доделай начатое. Ты кое-что смыслишь в заклинаниях и чеканке.
— Да, мастер, — поклонился Эдвард.
— Мне понадобится, чтобы ты возглавил несколько наших дел. Эти железные стволы хорошо подготовили тебя к руководству: ты прекрасно укладываешься в смету, и твоя работа близка к завершению. Я хочу подчинить тебе еще больше работников, и вот поэтому желательно, чтобы ты лучше следил за учениками. — Мастер поднял руку. — Я понимаю, что времена непростые, а ты, конечно, привык быть одним из них, и тебе не хватает начальственной харизмы. — Мастер Пиэл покачал головой. — Мне крайне неприятно это говорить, но я боюсь не справиться со всеми заказами без дюжины новых работников и еще пары подмастерьев. И в то же время мне некогда их натаскивать и надзирать за ними, пока из них не получатся настоящие мастера. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Эдвард кашлянул.
— Нет. То есть да. Я сделаю, что смогу.
— Самый важный в лавке заказ — королевская амуниция для турнира, но я за него и не брался с тех пор, как мы завершили закалку, потому что занят штамповкой вручную. А мне нужны сотни монетных кружков.
— Это я сумею, — кивнул Эдвард.
— Нет, парень, ты нужен для другого. Я хочу, чтобы ты научил этому процессу подмастерьев, тогда я буду вырезать штампы, а ты — доводить до ума королевские доспехи.
— Можно поручить это Тому, — сказал Эдвард. — Он большой молодец.
Пиэл глубоко вздохнул.
— В самом деле? Юный Том — беспризорник. Ты же знаешь, да?
В гильдии брали неприкаянный молодняк, но эта публика все равно редко чего добивалась, так как успех зависел от покровительства и серебра.
Эдвард это знал. Том старался не возмущаться, но иногда его мастерство настолько превосходило достижения Эдварда, что он так и сочился сарказмом.
— Если мы предоставим ему такую возможность, — сказал Эдвард, — то он будет навеки нам предан.
Пиэл поскреб небритую щеку.
— Верно подмечено. Я знал, что не ошибся в тебе. Меня слишком долго не было в лавке. Пошли за ним сейчас же.
Молодая и набожная праведница едва успела бы произнести «Аве Мария», а юный Том уже стоял со шляпой в руках на пороге хозяйской конторы.
— Эдвард говорит, что ты готов стать подмастерьем, — объявил мастер.
Том повертел шляпу, словно выискивая неровности в истрепанных полях.
— Вот как! — промолвил он и посмотрел на Эдварда. Потом понурил голову. — Мне нечем заплатить взнос.
— Не горюй, Том, — сказал мастер Пиэл. — Я заплачу за тебя взнос при двух условиях.
Том вытянулся в струнку.
— Все что угодно! — выпалил он.
— Всегда дослушайте, о чем говорится в контракте, молодой человек, а уж потом подписывайте. Во-первых, будешь ли ты работать на Эдварда?
— Да! — ответил Том.
— Второе: ты получишь жалованье как полноценный подмастерье, но останешься у меня на два года. Никаких других лавок и городов.
Том рассмеялся.
— Мастер, вы можете держать меня при себе до конца моих дней!