Реабилитация. Путь к выздоровлению

Докукина Наталья

— Мой первый день рождения.

— Ты помнишь его?

— Нет, но бьюсь об заклад, что это было потрясающе.

— Не хочешь отвечать?

— Наверное. А твой?

— Хочешь знать?

Я киваю.

— Думаю, что это был мой восемнадцатый день рождения.

— И мой приближается.

— Я знаю.

А потом мне вдруг все становится понятно. У Розы нет проблем с Уиллом. Это же заговор. Должно быть, они именно это обсуждали по телефону. И вот почему мы едем на такси до самого дома Розы.

Я вижу, что Сэт

едва сдерживает улыбку. Он отворачивается, но слишком поздно. Я все понимаю.

— Ты должен быть актером. У тебя какое-то непроницаемое лицо, — говорю я.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Как ты узнал, что у меня день рождения?

— Ты сама сказала, когда была у меня дома!

— О, черт. — Так и было. У меня паранойя. Но, если серьезно, именно так действует Роза. У нее нет кризиса. — Мы едем на вечеринку-сюрприз, не так ли?

— Ты действительно хочешь, чтобы я тебе сказал?

— Это означает «да».

— Да.

— Не могу поверить, что ты мне сказал!

— Ты догадалась!

Я даже и не знаю, какие эмоции должна испытывать в данную минуту: разозлиться или быть польщенной.

— Я бы предпочла знать. Все нормально.

— Ты уверена?

— Да. Проклятие. Роза! Не могу поверить, что не вычислила это раньше. Полагаю, здесь много чего происходит.

Сэт не отвечает. Он просто смотрит на свои сложенные руки. В какой момент мы перестали держаться за руки? Я не помню, чтобы отпускала его.

— Что было такого замечательного в твоем восемнадцатилетии? — спрашиваю я его.

— Это была ночь, когда я решил переехать в Нью-Йорк.

— А разве ты принял это решение не тогда, когда...?

— Ага.

В ночь, когда он узнал, что его девушка изменяет ему.

— Это случилось в твой день рождения?

— Да, так и было.

— И это был твой лучший день рождения?

— Ну, это привело меня сюда, не так ли?

Затем мы подъезжаем к дому Розы.

— Мы можем вернуться назад? Мы можем развернуться и вернуться в Бруклин? Я заплачу за это.

— Прости. Но голос Розы звучал довольно серьезно. И думаю, что это может быть моим первым испытанием.

Интересно, Делайла здесь? Я не разговаривала с ней с той Бруклинской вечеринки. Но было бы странно, если она хотя бы не заскочит на мой день рождения.

Я думаю о том, какой должна была быть Делайла, когда ворвалась в квартиру Сэта. Интересно, испугался ли он.

— Сэт, о той ночи…

Он закрывает мне рот рукой, и снова возникают искры. Они выстреливают мне в челюсть и в горло.

— Но я хотела извиниться, если кто-то вел себя как псих или…

Тогда его губы касаются моих. Он целует меня. Я позволяю себе попасть в эту ситуацию, будто это самое удобное место, где можно быть. Мы будто падаем сквозь пол такси и опускаемся под землю. Где люди зеленые, а музыка — это воздух. Я целуюсь с ним, как будто на переднем сиденье не сидит человек, ожидающий, что

мы заплатим. Я целую его, как будто нет дома, полного людей, которые ждут момент, чтобы крикнуть «Сюрприз!» И когда мне кажется, что я могу просто раствориться в себе, я мягко толкаю его грудь, чтобы отодвинуть от себя. Какую-то секунду мы оба сидим, сохраняя пространство между нами, только теперь это всего лишь дюймы. Мы переводим дыхание.

— Извини, — говорит он.

— Нет, — все, что я могу ответить.

— Мне хотелось сделать это с того самого момента, как ты появилась в моих дверях, чтобы забрать свой телефон.

Огонь. Брызги. Волшебство.

Игнорируй это.

Нет, отодвинь это.

— Что сделать? — спрашиваю я, улыбаясь.

— Поцеловать тебя, я тогда не шутил.

Держи себя в руках. Взрывы ведут к беспорядку.

— Давай пойдем и посмотрим на эту вечеринку, — говорю я.

— Это должен был быть сюрприз.

Он снова целует меня. Но на этот раз наши губы едва соприкасаются, а носы встречаются, и ни один из нас не двигается и не дышит. Таксист прочищает горло, а Сэт протягивает ему кредитку, не отрывая своего носа от моего.

Когда мы выходим из такси, он снова берет меня за руку. Этот дом перед нами полон людей, которые никогда не видели, чтобы я держалась за кого-то, кроме Питера. Инстинктивно я осматриваюсь в поисках его грузовика, но, конечно, он нигде не припаркован. Если вечеринка была запланирована больше недели назад, тогда, наверное, Питер должен был привести меня сюда.

Интересно, я хоть кого-нибудь знаю в этих стенах?

Я не звонила в дверной звонок Розы с тех пор, как впервые пришла к ней домой в седьмом классе. Уверена, что сейчас все смотрят через окна. Ожидание в тени.

— Просто представь, что ты идешь на сцену, — говорит он. — Ты достаточно репетировала. Ты знаешь эту роль.

— Какую роль?

— Ну, я никогда не видел этого, но представляю, как Дженезис Джонсон будет удивлена, что ее друзья устроили все это для нее. Я представляю, как она будет чувствовать себя польщенной и говорить «спасибо» снова и снова. Она обнимет кучу людей, которые будут очень рады, что приготовили этот сюрприз. Затем она выйдет на кухню и нальет себе довольно крепкий напиток, и, возможно, в конечном итоге, окажется без сознания в постели незнакомца.

— А можешь ты просто налить мне такой напиток, пока я буду обниматься?

— Конечно. А в качестве грандиозного финала у меня только один вариант — кровать незнакомца.

Я не могу решить, то ли мне смеяться, то ли вешать голову от стыда.

— На самом деле, это не я, понимаешь?

— Мы с тобой еще недостаточно хорошо знаем друг друга, Дженезис. Не стоит так сильно волноваться.

Я открываю входную дверь Розы, на которой до сих пор весят рождественские колокольчики. Я уже приготовилась, чтобы …