Реальная жизнь
Шрифт:
Звонок от Хелены удивил Даниелу, отвлекшуюся от созерцания семейки Ридусов игрой в телефоне. Сообщение Кристенсен о том, что ей придется улететь, почему-то даже не расстроило. Дом, в котором Дани сейчас жила, оказался снова полностью в ее распоряжении, и больше не было никого, кто мог бы смотреть на нее свысока и давить своей жизненной позицией, считая лишь ее единственно верной.
Закончив с игрой в ковбоев, Норман изъявил желание провести время с сыном и пригласил Мингуса поехать с ним в Лос-Анджелес хотя бы на одну ночь. Дани, вопросительно взглянув на подростка,
На предложение Нормана поужинать всем вместе, что, конечно, вряд ли включало в себя присутствие там Кантилльо, Дани вежливо отказалась, ссылаясь на то, что уже давно пора домой к дочери. Няня, сидящая с ней сегодня, просила освободить вечер для каких-то своих личных дел, и было необходимо сделать приятное женщине, проявившей огромную заботу по отношению к чужому ей ребенку. На вопрос Ридуса о том, когда он смог бы увидеть дочь, Дани клятвенно пообещала, что завтра, когда она поедет за Мингусом, обязательно возьмет с собой Алекс.
Обнимая Мингуса и целуя его на прощанье, Дани замерла около машины Хосе, уже усевшегося за руль, бросив взгляд на практически психующего из-за ее отказа Ридуса-старшего. До него только теперь дошло, что, забирая сына от девушки, он оставлял ее наедине со своим врагом номер один, с которым за эти несколько часов не обмолвился и словом. Это вынуждало разрываться между желанием побыть с ребенком и желанием не представлять себе в красках, чем будут заниматься Даниела и Хосе, оставшись в доме без присмотра. Стараясь не зацикливаться на этой мысли, Норман уверенно вел автомобиль к дому друга.
Предусмотрительный Флэнери, либо чтобы оказать Ридусу услугу, либо просто из жадности или врожденной вредности, попрятал весь алкоголь. Беглый осмотр не дал Норману ничего, кроме разочарования и поднимающегося давления. Косящийся на него исподлобья Мингус сам позаботился об их ужине, заказав его по телефону и расплатившись своими карманными деньгами, выданными Даниелой.
Принимая душ, Норман вспоминал то, как набросился днем на Дани, матеря себя за свою несдержанность, но понимая, что увидев ее вновь, он сделает то же самое. Зовущий его Мингус поторопил отца, говоря, что еда скоро остынет.
– Ну, как проходят каникулы? – начал издалека старший Ридус, присаживаясь за стол и интересуясь жизнью своего сына. Просто так сразу приступать к допросу о поведении Дани и явно волочащемся за ней по пятам Кантилльо, он не хотел. Может быть, оттягивая сложную для самого себя тему на более позднее время, он пытался осмыслить все, что сейчас творилось в их жизни. А может, просто безумно боялся узнать, что Хосе уже удалось что-то в завоевании расположения слишком доверчивой Даниелы.
– Нормально, – невнятно отозвался Мингус, запихнувший слишком много картошки в рот. Была бы здесь Дани, он бы уже точно отхватил за отвратительное поведение за столом, так почему бы не воспользоваться моментом ее отсутствия? Ведь, хоть и находящийся в комнате, но практически
– Как Алекс? – вяло ковыряя вилкой свой гарнир, вновь задал вопрос Норман.
– Ест, спит, плачет, подгузники пачкает – все как всегда, пап, – втягивая кока-колу через трубочку и издавая не особо приятные звуки, ответил быстро покончивший со своей порцией Мингус.
– Как Хелена? Часто приезжает? – чуть углубляясь в суть вопроса, продолжил терзать сына Ридус. Эта женщина мало волновала его. Иногда доводя до бешенства, сейчас она вообще не представляла для него интереса и какого-либо беспокойства. Он уже ей все высказал недавно. С нее хватит.
– Пап, – протянул разгадавший его с самого начала смышленый не по годам Мингус. – Может быть, ты уже спросишь то, что действительно тебя интересует?
Подавившись запеченной рыбой и пытаясь запить ее соком, Норман закашлялся, справляясь с охватившей его паникой.
– Я…
– Даниела все еще плачет ночами. Я слышу через стенку. Днем она ведет себя, как ни в чем не бывало, лишь нанося на лицо чуть больше косметики, пряча синяки под глазами. Но я-то знаю, что она чувствует на самом деле. Ты ведь это хотел знать?
– А Хосе? – осторожно уточнил Норман, потирая кончиками пальцев пересохшие губы.
– Он, ну, он… – искал верные слова мальчишка. Как и отец, в ситуации, когда на него пристально взирают, ожидая ответа, Мингус терялся. Почесав затылок и перебрав в уме все варианты, которые ему самому приходили в голову, подросток выдал всю доступную ему информацию, что накопил за эти две недели: – Хосе всегда рядом с Дани. Я думаю, она этого не замечает, но он не сводит с нее глаз. При мне он не позволяет себе лишнего и даже не прикасается к ней. Просто шутит, заставляя ее улыбаться. И делает все, чтобы она ни в чем не нуждалась.
– Понятно, – стискивая зубы, пробормотал Ридус-старший. – Что-нибудь еще?
– Пап, я хочу, чтобы вы помирились, но я видел те фото в твиттере с Сесилией, – огорчение, сквозящее в голосе подростка, было ничем не скрыть.
– Фото? С Сесилией?! Откуда? Кто? И какого черта?! – вскочил Ридус, всполошившись и не зная, что предпринять и куда ринуться в первую очередь.
– С последнего комик-кона в Атланте. Их выложили в прошлую субботу. Ты теперь с ней? – голубые глаза сына были полны боли и обиды за поведение отца, который и сам сейчас ничего не понимал, и сделать ничего не мог.
– С чего бы это?! Только не говори мне, что Дани тоже их видела? – беспокойно опускаясь опять на стул, Норман схватился за голову.
– Думаю, да, – выдавая эту новость, зажмурился мальчишка и прикрыл уши, ожидая новых воплей.
– И что она? А Кантилльо?
– Она расстроилась. Он утешал. Но я сам ничего толком не знаю, это Хосе мне рассказывал на следующее утро, – его слабая попытка подбодрить отца провалилась. Нужно было закончить рассказ на плачущей каждую ночь Дани…
– Я почему-то даже не удивлен. Это, наверное, он ей и показал. Даже я не видел ту фотографию…