Ребе едет в отпуск
Шрифт:
— И я так считаю, — вставил Берт.
Лицо ребе Дойча приняло отсутствующее выражение. Когда он заговорил, глаза смотрели в одну точку, мимо всех.
— Ответственность за духовное лидерство в общине может вызвать нервное истощение, верно? Помню, когда я был молод и служил в своей первой общине, в голову часто приходила мысль, что для душевного спокойствия я должен все бросить и заняться чем-то другим. Вы могли застать его в момент, когда он был уставшим и опустошенным. Если он собирался уволиться, разве не сказал бы прямо?
— Мы об этом думали, — ответил Берт, — и потому не пришли
— Да, я его знаю.
— Так вот, В. С., может, и не самый умный, но и не дурак. Он преуспевающий бизнесмен и имеет опыт в общении с людьми. Он видел ребе Смолла в Израиле, и у него появилось чувство, что тот не собирается возвращаться. Возможно, он даже перестанет быть раввином.
— Нельзя же говорить об этом с чужих слов…
— А мы и не говорим, — возразил Марти. — Будь мы в этом уверены, мы бы проголосовали на совете и пришли к вам с решением. Мы только спрашиваем, согласитесь ли вы воспользоваться возможностью? То есть, если вы хотите через пару недель закончить работу здесь и перейти в другую общину…
— Нет, я об этом не думал…
— Тогда почему не остаться?
— Как я сказал, мне нужно подумать. Обсудить с миссис Дойч и узнать ее мнение.
— Разумеется, — поспешил согласиться Рэймонд. — Обязательно обсудите с миссис Дойч, а потом мы снова поговорим. Мы просто подстраховываемся.
Глава 36
Говоря с Роем о политике, Абдул всегда маскировал критику властей и порядков в Израиле полунасмешливым тоном, чтобы трудно было понять, шутит он или говорит серьезно.
— Сегодня я пошел в банк обналичить чек. Простоял в очереди, а когда подошел к окошку, клерк сказал, что я не туда встал. Тогда я отстоял другую очередь, и другой клерк стал изучать чек и подпись. Он долго вертел чек в руках, потом мне пришлось доставать документы. Затем он проверил в списке, является ли тот, кто выписал мне чек, их вкладчиком, затем сличил подписи, затем проверил, достаточно ли у него денег на счету. Потом дал мне что-то подписать и послал к другому клерку. Опять я стоял в очереди, опять что-то подписывал и только потом получил деньги. Вот израильская система! А чек был на двадцать лир.
— Меньше шести долларов.
— Именно, — кивнул Абдул. — Я бы за это время заработал больше.
— А что, в арабских банках работают эффективнее? — спросил Рой.
— Нет, для нас эффективность — не главное. Это вы делите работу на множество людей для эффективности. Мы же даем двум-трем людям работу, которую может сделать один, потому что считаем: им тоже надо зарабатывать. И затраты не такие большие, так как платим совсем немного. И мы не беспокоимся о задержках, мы ждем и не торопимся. Обычно это значит, что кто-то из чиновников ждет взятки. Это нас не смущает: ведь бедняга не так много зарабатывает, ему надо кормить большую семью, а может, у него есть дочь, а ей нужно приданое.
— А если этот человек не может позволить себе брать взятки?
— Тогда, возможно, он просто им покровительствует, или ждет и страдает. В Америке иначе, если человек не может нанять адвоката?
Рой засмеялся и решил поделиться с Абдулом
— Может, ты и прав. Но послушай, что случилось со мной. — И он рассказал всю свою историю.
— Мевамет? — прервал его Абдул. — Ты пошел домой к Мевамету? Но ведь там…
— Да, да, знаю, слушай, — когда он рассказал, почему отец не захотел возвращаться вечером, Абдул одобрительно улыбнулся.
— Умный человек твой отец. Главное в сделке — не показать свой интерес. Помни, у продавца интереса еще больше.
— Да, но… — Рой рассказал о своем возвращении на улицу Мазл Тов. Теперь Абдул не улыбался.
— Не очень умно с твоей стороны, Рой, — укоризненно сказал он. — Если отец узнает, он рассердится. И чего ты хотел добиться? Сам ты бы не смог купить машину.
— Но я хотел только посмотреть на нее, я не собирался идти к Мевамету. Я думал, после нашего ухода он кому-нибудь позвонил и попросил пригнать машину к семи. Она могла стоять возле дома, я мог на нее посмотреть.
— Но там не было машин.
— Точно. И я подумал: мы же заключили сделку, он собирался показать нам машину. Но ее не было. Тогда я вошел бы и сказал, что мы свою часть сделки выполняем, а он — нет. Это бы его обязывало, верно?
Абдул покачал головой.
— К чему обязывало? И что бы это дало? Думаешь, он запросил бы меньше? Поверь, он запросил бы больше, зная, что вы заинтересованы в покупке.
— Ну а я думаю иначе. Итак, я его не застал, он лежал больной, так что я написал записку и положил ее в ящик.
Абдул заинтересовался.
— Записка, наверное, еще там, ее надо забрать. Там сейчас работают строители-арабы, я могу устроить…
— Ее уже забрали.
— А, хорошо. Я стал было волноваться.
— Забрала полиция. Меня вызывали на допрос.
Лицо Абдула окаменело.
— Продолжай.
— Тот тип, который меня допрашивал, показался вполне порядочным. Я рассказал ему обо всем, он задал мне пару вопросов, и все. Но он отдал одному сотруднику мой паспорт, а когда я хотел забрать, оказалось, что паспорт пропал. Думаю, этот сотрудник пошел на ланч и взял его с собой. Инспектор обещал прислать паспорт по почте, но пока я ничего не получил. Мой старик беспокоится, но взрослые — они всегда так.
Абдул встал и заходил взад-вперед, а Рой следил за ним. Наконец он остановился и обернулся к молодому приятелю.
— Твой отец умный человек, Рой. У него есть причины для беспокойства.
Такой реакции Рой не ожидал.
— Слушай, я думаю, они чего-то от меня хотят. Но зачем тогда похищать паспорт, почему нельзя сказать прямо? Зачем врать, что его потеряли?
— Врать? Понимаю, — Абдул задумался, затем сказал: — Видишь ли, Рой, если просто взять у тебя паспорт, это будет официальным актом. Тогда ты сможешь нанять адвоката или пойти в американское консульство, или туда пойдет твой адвокат, из консульства потребуют вернуть паспорт или предъявить тебе официальное обвинение, чтобы дело могло рассматриваться в суде. Но для этого недостаточно свидетельских показаний, так что в полиции предпочтут не связываться.