Ребята с улицы Никольской
Шрифт:
Однажды Леня дежурил вместе с маленькой девчушкой Риммой Хапугиной. Ночь выдалась особенно темная, небо заволокли тучи, ни луны, ни звезд, да к тому же накрапывал мелкий дождик и костер у штабной палатки чуть тлел. Неожиданно в крайних кустах послышался шорох.
— Кто идет? — Леня быстро сорвал с плеча винтовку.
Римма взвизгнула. В кустах никто не отвечал.
— Ошиблись! — обрадованно прошептала Римма, но кусты зашевелились снова.
Не раздумывая Леня выпустил вверх всю обойму. Лагерь поднялся по тревоге… и оказалось, что в кустах сидел всеобщий любимец — пушистый котенок Спирька с полевой мышью в зубах.
— Однако
В первом пионерском лагере жило восемьдесят ребят — почти все пионеры нашего города. А осенью, когда возвратились домой, пионерами стали чуть ли не четыреста ребят. Для тех времен, как пояснял Леня, эта цифра была порядочной.
Я сам случайно вычитал весной в каком-то старом журнале за 1923 год похвальную статью о росте пионерских отрядов на Урале. В статье говорилось:
«Детское движение получило здесь широкое распространение; осенью во всей Уральской области насчитывалось четырнадцать тысяч пионеров, из них более половины школьников; постепенно пионерские отряды проникают в деревню; тяга детей к пионерской организации огромная…»
Лишь только Леня появился у нас в отряде, он сразу же предложил:
— Давайте, товарищи, сменим название звеньев? Всерьез рекомендую. На каждой пионерской базе есть и «Красные орлы» и «Красные охотники». К чему обязывают эти названия? Молчите? Предлагаю иное: «Красные летчики» или, скажем, «Мотористы». Как?
Ленино предложение понравилось. Мое звено стало звеном «Красных летчиков», и мы за неделю оформили в клубе целый стенд, посвященный русской авиации. В середине стенда прикрепили портрет знаменитого военлета — уральца Алексея Ширинкина, награжденного за боевые подвиги двумя орденами Красного Знамени.
Авиационное название к чему-то обязывало, поэтому лучше других «летчики» распространили лотерейные билеты Авиахима. В день выдачи зарплаты мы встали с билетами у фабричных ворот. И дело пошло…
А «мотористы» начали готовить к дню десятилетней годовщины Октября модель крейсера «Аврора». Леня добился от Юрия Михеевича особого разрешения работать в мастерской, где создавались декорации для Студии революционного спектакля. Звено же самых младших пионеров нашего отряда — звено «Красных следопытов» — получило задание собирать книги, газетные и журнальные статьи о разведчиках.
— Летом тронемся в поход, — авторитетно заверил их Леня, — а в походе красные разведчики во как нужны! Читайте о красных разведчиках побольше, перенимайте их опыт…
С Леней Диковских мы были знакомы еще по Студии революционного спектакля. Все его считали правой рукой Юрия Михеевича, да и сам Юрий Михеевич именовал Леню не иначе как «будущим режиссером-ассистентом». Ленин громадный рост, раскатистый бас, взлохмаченные черные волосы, картинные жесты так и просились на сцену. В пьесе «Любовь Яровая» Юрий Михеевич поручил ему одну из центральных ролей —
— Я прекрасно, Леня, чувствую, — извиняющимся тоном сказал режиссер, — что вам, конечно, хотелось бы сыграть комиссара Романа Кошкина или матроса Швандю, но искусство требует жертв. Только вы один в коллективе сумеете раскрыть образ белогвардейского офицера. С таланта много взыскивается. Да кроме всего прочего моя помощь не последнее дело. Потрудимся вместе к десятилетию Октября!..
Полтора года назад в наш город приезжала агитбригада московского театра «Синяя блуза». Концерты ее прошли с большим успехом.
Леня после гастролей синеблузников не мог успокоиться. Наконец у него созрел план, и он явился к Юрию Михеевичу.
— Товарищ Походников! Давайте и мы при Студии, революционного спектакля создадим бригаду «Синей блузы». Во как нужно!
Юрий Михеевич, ничего сначала не сказав, закурил (Леня смиренно стоял и ждал ответа), подымил минут пять и только тогда произнес:
— Согласен!
Ленину инициативу поддержала и фабричная комсомольская ячейка. Профсоюзный комитет отпустил немного денег, на которые Леня и Юрий Михеевич купили в магазине Церабкоопа [10] синего сатина. Из этого сатина девчата-комсомолки сшили для участников агитбригады единую форму — блузы. Репертуар сочиняли коллективно, всей студией, потом, правда, Леня кое-что подправил и добавил, а Юрий Михеевич, наоборот, сократил.
10
Центральный рабочий кооператив.
— Краткость — сестра таланта, — авторитетно пояснил он.
Первое выступление наших синеблузников началось в клубе, зал был переполнен. Вступительную песню заставили ребят повторить на бис. И трижды звучали в тот вечер простые, но запоминающиеся слова:
Мы синеблузники, Мы профсоюзники, Мы не баяны-соловьи, Мы только гайки Великой спайки — Одной трудящейся семьи.Затем Леня прочитал стихотворение своего любимого поэта Владимира Маяковского «О дряни».
Слава, Слава, Слава героям!!! Впрочем, им довольно воздали дани. Теперь поговорим о дряни. Утихомирились бури революционных лон. Подернулась тиной советская мешанина. И вылезло из-за спины РСФСР мурло мещанина…Бас Лени, обличая мещанские замашки, гневно звучал под сводами старинного особняка Савинковых, и Юрий Михеевич, сидевший рядом со мной в последнем ряду (премьеры старый актер смотрел всегда из зрительного зала), взволнованно закашлял в платочек с голубыми каемочками и чуть слышно прошептал: