Речи бунтовщика
Шрифт:
Но откроемъ наугадъ судебную хронику и посмотримъ, что намъ скажетъ сама жизнь.
Богатый помщикъ требуетъ, чтобъ удалили съ его земли фермера-крестьянина за невзносъ арендныхъ денегъ. Съ точки зрнія закона не можетъ быть никакихъ сомнній: разъ крестьянинъ не платитъ, онъ долженъ уйти.
Но глубже вникая въ дло, мы узнаемъ, что помщикъ все время расточал свои доходы на праздныя увеселенія, а крестьянинъ всегда работалъ. Помщикъ ничего не длалъ для улучшенія своей земли, а стоимость ея за пятьдесятъ лтъ утроилась, благодаря проведенію проселочныхъ дорогъ, осушенію болотъ, расчистк неплодородныхъ склоновъ. Крестьянинъ же, на счетъ котораго, главнымъ образомъ, все это производилось, разорился, влзъ въ долги и не въ состояніи теперь заплатить
А когда рабочій устроитъ стачку противъ хозяина, не предупредивъ его объ этомъ за пятнадцать дней, кого вы будете защищать? Станете-ли вы на сторону закона, т. е. на сторону хозяина, который воспользуется моментомъ кризиса, чтобъ безсовстно увеличить свои барыши (просмотрите послдніе процессы), или же противъ закона — за рабочихъ, умирающихъ въ это время съ голода? Станете-ли вы защищать эту фикцію, состоящую въ утвержденіи „свободы міровыхъ сдлокъ”? Или же вы постараетесь поддержать справедливость, въ силу которой контрактъ, заключенный между сытымъ и продающимъ свой трудъ за хлбъ, между сильнымъ и слабымъ, нельзя признать за контрактъ?
Вотъ вамъ другой примръ. Въ Париж арестовали человка за то, что онъ стащилъ изъ мясной лавки бифштексъ. Оказалось, что это рабочій, не имющій заработка, семья котораго не ла уже четверо сутокъ. Вс упрашиваютъ мясника отпустить его, но онъ преслдуетъ несчастнаго и требуетъ торжества правосудія! Бдняка приговариваютъ къ шестимсячному заключенію. Того хочетъ слпая емида. — Возможно-ли, чтобъ, при вид подобныхъ фактовъ, ваша совсть не возроптала противъ закона и общества!
Станете-ли вы, напримръ, требовать примненія закона къ несчастному, не слышавшему ни разу въ жизни добраго слова, оскорбляемому съ самаго дтства, за то, что онъ убилъ сосда изъ-за пяти франковъ. Потребуете-ли вы, чтобъ казнили или — что еще хуже — приговорили къ двадцатилтнему заключенію этого преступника, врне, больного, когда все общество отвтственно за его преступленіе?
Потребуете-ли вы, чтобъ засадили въ тюрьму ткачей, которые въ моментъ отчаянія подожгли фабрику? потребуете-ли вы, чтобъ сослали на каторгу этого юношу, покушавшагося на коронованнаго убійцу, стоящаго вн закона? чтобъ разстрляли возставшій народъ, который ршился выкинуть на баррикадахъ красное знамя будущаго?
— Нтъ, тысячу разъ нтъ!
Если вы сознательно относитесь къ окружающему, а не повторяете то, чему васъ учили; если вы освободите законъ отъ фикцій, которыми его затуманили съ цлью скрыть его происхожденіе — волю сильнаго, и его сущность — оправданіе притсненій, завщанныхъ человчеству его кровавой исторіей, — вы безусловно отнесетесь съ глубокимъ презрніемъ къ этому закону. Вы поймете, что писанные законы стоятъ въ прямомъ противорчіи съ законами совсти. Вы откажетесь отъ традиціи и придете къ намъ работать надъ уничтоженіемъ всхъ несправедливостей: экономической, политической и соціальной.
Но тогда вы будете соціалистомъ, — тогда вы станете революціонеромъ.
А вы, молодой инженеръ, мечтающій улучшить положеніе рабочихъ усовершенствованіемъ способовъ производства, — знаете-ли вы, сколько разочарованій васъ ожидаетъ! Съ юношеской энергіей вы беретесь за проведеніе горной дороги, извивающейся надъ пропастью и разрзающей глыбы гранита, чтобъ соединить дв страны, отдленныя другъ отъ друга самой природой. Когда вы приступите къ работ, вы увидите, какъ въ темныхъ тоннеляхъ цлыя партіи рабочихъ гибнутъ отъ болзней и лишеній, какъ другіе уходятъ съ несомннными признаками чахотки, унося съ собой лишь нсколько грошей. Каждый метръ вашей дороги
Вы посвящаете свою молодость открытію, которое должно облегчить производство, и посл долгихъ усилій, многихъ безсонныхъ ночей, вы, наконецъ, достигли цли.
Что же оказалось? Десять, двадцать тысячъ рабочихъ остались безъ заработка! Для приведенія въ дйствіе вашей машины достаточно будетъ нсколькихъ рабочихъ силъ, дтей, большей частью, сведенныхъ на положеніе машинъ! Трое, четверо фабрикантовъ разбогатютъ отъ этого открытія и „будутъ пить шампанское полными бокалами”... Объ этомъ-ли вы мечтали?
Изучая положеніе рабочаго класса, мы видимъ, что швея ничего не выиграла отъ изобртенія швейной машины; что рабочіе въ Сенъ-Готард умираютъ отъ глистовъ, несмотря на употребленіе горныхъ сверлильныхъ станковъ съ алмазными головками; что каменщикъ и поденщикъ по прежнему страдаютъ отъ безработицы, вопреки изобртенію подъемныхъ машинъ Жиффара. Если вы отнесетесь къ соціальнымъ вопросамъ съ той непредубжденностью мысли, которая руководила вашими техническими изысканіями, вы неизбжно придете къ заключенію, что, при существованіи частной собственности и заработной платы, каждое новое открытіе, даже если оно и улучшаетъ нсколько благосостояніе рабочаго, длаетъ условія его службы тяжеле, трудъ боле притупляющимъ, учащаетъ безработицу, обостряетъ кризисы. Эти изобртенія увеличиваютъ лишь барыши тхъ, которые проводятъ жизнь въ вчномъ наслажденіи и праздности.
Что же вамъ остается длать?
Или убаюкать свою совсть софизмами и въ одинъ прекрасный день, распростившись съ честными мечтами юности, постараться завладть всмъ, что даетъ право на наслажденіе и пойти въ станъ эксплоататоровъ. Или же, если вы еще не окончательно зачерствли душой, сказать себ: — „Нтъ, теперь не время длать новыя открытія! будемъ работать надъ преобразованіемъ современнаго промышленнаго строя. Когда частная собственность будетъ уничтожена, тогда каждое новое промышленное усовершенствованіе будетъ служить благу всего человчества. Эта масса работниковъ, сведенныхъ нын на положеніе машинъ, будетъ тогда цлой арміей мыслящихъ существъ, которые внесутъ въ промышленность свою иниціативу, развитую наукой и практикой ручного труда. Техника достигнетъ въ какихъ-нибудь пятьдесятъ лтъ такихъ успховъ, о которыхъ мы теперь не смемъ и мечтать.”
Что скажемъ мы школьному учителю, не тому, который смотритъ на свою профессію, какъ на скучное ремесло, нтъ — учителю по призванію, чувствующему себя прекрасно среди толпы веселыхъ шалуновъ, скачущихъ вокругъ него съ горящими глазами и радостнымъ смхомъ, мечтающему привить этимъ младенцамъ т гуманитарныя идеи, которыя онъ лелялъ въ молодости?
Часто я васъ вижу грустнымъ, и я знаю причину вашей тоски. Сегодня вашъ любимый ученикъ, живой и впечатлительный мальчикъ, съ воодушевленіемъ разсказывалъ легенду о Вильгельм Телл. Глаза его блестли; казалось, онъ готовъ былъ заколоть всхъ тирановъ, такъ горячо прочелъ онъ эти строки Шиллера:
Предъ рабомъ, разбивающимъ цпи,
Передъ свободнымъ — не дрожи!
Но когда мальчикъ вернулся домой, онъ получилъ строгій выговоръ отъ отца, матери, дяди за недостатокъ почтительности къ пастору. Родители цлый день твердили ему о необходимости „осторожности, подчиненія властямъ, послушанія”, такъ что Шиллеръ былъ отложенъ въ сторону и замненъ „Искусствомъ устроить свою жизнь на бломъ свт”!
Вчера еще вамъ говорили, что ваши лучшіе ученики идутъ по плохой дорог: одинъ мечтаетъ лишь объ эполетахъ, другой, сообща съ хозяиномъ, эксплоатируетъ рабочихъ. А сколько надеждъ вы возлагали на этихъ молодыхъ людей! Какъ ужасно противорчіе между дйствительной жизнью и идеаломъ!