Рекорд

Вечная Ольга

— Что тебе надо? — спрашиваю с ехидной усмешкой. Мы оба все понимаем, но я предпочитаю поиздеваться: — Я женат, малыш.

— Я знаю.

— И?

— А еще я знаю, что ты Тим Агаев.

Усмехаюсь и отворачиваюсь. Проверяю мобильник — там новые сторис от утырка, он продолжает фоткать «супру» со всех ракурсов, чтобы окончательно разорвать мне сердце.

— Блядь, — выдыхаю. Поворачиваюсь к Семену, чтобы поделиться горем.

В этот момент девица тянется ближе, и ее губы касаются моих.

Вкус каких-то ягод, мятное дыхание. Все происходит

само собой, как будто в гонке, когда четко знаешь, что нужно сделать, поэтому не думаешь — просто делаешь. Тело реагирует по шаблону. Я совершаю привычное движение губами. Так было тысячи раз с сотней разных девчонок. Самому «супру» жалко до кровавых слез. Я будто предал ее, продав первому, кто предложил больше.

Как же охуенно мы с Настей в ней трахались! Жадно, нетерпеливо, и кайфа столько, что насмерть захлебнуться можно было, и хотелось этого. Насмерть захлебнуться с этой девочкой. Влажно, сочно, горячо, до покрасневших причиндалов, долго и просто охуенно трахаться с моей Настей. А потом ее мокрый юркий язык и влажные поцелуи по стволу…

Су-ка-а-а. Все это проносится в голове за секунду, и меня ошпаривает жаром возбуждения. Живот поджимается, вздрагиваю от прострельнувшей боли в паху. Член — камень. На второй секунде я понимаю: не Настя.

Резко отстраняюсь. Блядь.

На нас все смотрят, и у всех, сука, телефоны в руках. В нашем веке ошибки не прощают. Пульс под двести.

Девка снова тянется. Я отшатываюсь и блоком ставлю ладони.

— Хей, стоп, малышка.

Задевает, что никто из друзей не шокирован, даже не удивлен. Жена Семена показывает жестом, дескать, все окей, мы и не ждали от тебя верности.

Дальше все будет по стандарту: очередные посты о том, что Агай не способен ни на что нормальное. Женатым протянул четыре дня. Еще один гадский поступок в подтверждение всем тем, кто ничего хорошего про меня не думает.

В том, чтобы оправдывать худшие опасения, есть особенное ядовитое удовольствие. Эдакая вторичная выгода, к которой я за пять лет пристрастился. В том, чтобы быть ублюдком, от которого никто ничего не ждет, есть множество плюсов.

Мысленно я будто снова на той трассе с Федором и готовлюсь повернуть руль в сторону пропасти. Скорее, скорее разбиться вдребезги. И впервые за пять лет осознаю, что не хочу этого делать.

Сука. Я хочу как в прошлый раз закончить гонку живым и вернуться к своей жене. Чтобы сбила с ног и целовала до засосов, не заботясь о публике, пока я мну ее крепкую задницу и предвкушаю секс. Вернуться, чтобы разделить с ней триумф, а не гореть в этой черноте.

Я хочу доехать живым в той гонке.

В каком-то абсолютном, опустошающем шоке выхожу из-за стола. Срываюсь с места и бегу на первый этаж. Настя увидит в сети фотографию, где я с другой. Блядь, она непременно увидит, а остальное додумает. Сука. Паника сушит горло.

У бара тусят гонщики, я останавливаюсь и оглядываю их по очереди. Подхожу к старшему брату Смолину, который в компании с женой цедит колу.

— Так. Ты. Нормально

водишь из них всех.

Пла-то-ша оборачивается, окидывает меня своим фирменным взглядом ботаника.

— Спасибо, Агай. Внезапно, но польщен.

— Довези до дома, а?

Он пару раз недоуменно моргает.

Ну что за тормоз! Со мной там жена, наверное, уже разводится. А может, плачет. А может, у нее паничка набирает обороты из-за меня, блядь.

Наконец, Смолин формулирует:

— Такси вызови, твою мать.

— Мне надо быстро.

Эля дергает Платона за рукав:

— Ты посмотри на его глаза. По ходу, и правда надо. А он потом спасибо скажет, вежливо.

Они оба вопросительно таращатся на меня. Типичные Смолины.

Киваю.

— Ну… Агай, лады, поехали.

Глава 40

Настя

Я выключаю музыку на ноуте.

— Агай, ты? — стараюсь перекричать шум льющейся воды.

Входная дверь хлопнула — отчетливо было слышно. Тянусь к крану. Тревога клещами сжимает грудную клетку.

В подъезде круглосуточно сидит охранник, Тим снял очень хорошую квартиру, но мало ли. Вдруг там Шилов? Или Иванов. Или кто-то еще. Боже. Кожа мгновенно покрывается зябкими мурашками.

— Ти-и-им? — кричу я уже довольно нервно.

— Да я, я! — доносится из коридора.

Дверь открывается — и вот он, герой мой, высоченное счастье. Красивый, сексуальный, как мечта. И кажется, прилично бухой. Глаза вылупил, пялится на меня, обнаженную, под слоем пены.

— Ты что здесь делаешь? — выпаливает обескураженно.

— Вышиваю, не видишь, что ли? Ты можешь дверь закрыть? Сквозняк.

Тим слушается, и я вновь опускаюсь в воду. Заявляю:

— У меня релакс. Ванна с морской солью и магнием, пена, лепестки роз, шампанское и музыка. Свечи не стала покупать, они все же кислород жгут. Тут зеркало с отличной подсветкой.

Он изгибает бровь.

— Да вижу, что релакс. — Выглядит будто обиженным.

— Твоя мама подарила столько классных штук… Слушай, а можешь подлить? — киваю я на бокал. Вытираю пальцы о полотенце и включаю на ноуте музыку для йоги. Глубокий вдох-выдох. — Хорошо-о. — Погружаюсь в воду до подбородка.

Тим довольно подозрительно разглядывает меня, хотя интерес в его глазах тоже сверкает. Да еще как.

— Э нет, — поднимаю руку. — Даже не надейся, у меня сегодня полный покой, половой в том числе. Я тебя вообще не ждала.

Приятная мелодия льется из колонки ноутбука. Тим подает бокал, и я привстаю, чтобы сделать глоток. Теперь вода не прячет грудь от заинтересованных глаз Агая, и он с наслаждением пялится, будто в жизни ничего краше не видел. Это льстит.

Я делаю еще несколько глотков. Пузырьки щиплют нос, алкоголь дурманит голову. Я счастливо вздыхаю и осушаю бокал залпом, отдаю пустой Тиму.