Ремесленный квартал

Кошовец Павел Владимирович

И потом, Мастером какой такой науки или ремесла мог быть любопытный человек по имени Ройчи? Только единственный ответ приходил в голову — война.

Вообще, его напарник был достаточно скрытен, за год общения с ним эльф скорее накопил вопросы, нежели нашёл ответы. При этом человек не то чтобы специально утаивал ответы, но на прямые вопросы предпочитал отделываться шутками, которыми был раздражающе полон. И информацию выдавал порционно, по чуть-чуть. И был полон сюрпризов. Взять хотя бы этот илийский шлейф, тянущийся за редкими выжившими участниками тех событий. Если раньше Каэлен относился ко второй половине разумного мира Веринии,

которая в отличие от первой, превозносящей «королевских смертников», считала оных предателями, после знакомства с Ройчи его позиция в этом вопросе пошатнулась. Конечно, порой обстоятельства бывают выше, а сторона баррикады левой, а не правой, но представить вот этого конкретного человека предателем было чрезвычайно сложно.

А его свободное вхождение в Священные Леса и непринуждённое общение с Владыками и Хранителями, не со всеми подряд, конечно, но со многими? Похвастать этим могли считанные люди. При этом он вёл себя так, будто в этом нет ничего противоестественного. Это можно сравнить с тем, что к какому-нибудь пафосному человеческому корольку заходит бродяга — высокорождённый… Нет, это сравнение тут не подходит — как раз эльфов людские владыки жаловали даже очень.

Но всё равно! Редчайший эликсир, знакомство с гномом и орком, связь с прекрасной дворянкой… Каэлен почему-то был уверен, что его товарищ ещё не единожды будет удивлять.

Со стороны повозки раздался надрывный кашель. Эльф подскочил и поспешил туда. И сразу наткнулся на внимательный и… чуточку насмешливый взгляд.

Честно говоря, гном выглядел не очень: измождённый вид, словно из него выпили все соки, ввалившиеся щёки, ставшая колтуном борода, цвет лица бледно-серый, лихорадочно блестящие глаза, всклокоченная тёмно-русая шевелюра (колпак не было видно — наверное, слетел, когда гном метался в бреду), тем не менее, он хорохорился и, казалось, собирается ляпнуть какую-то скабрезность, шутку в духе своего «учителя».

— Это… привет. Погодка ничего. Хорошо хоть не помер… Это дракон меня выплюнул — не понравился без специй, или это… я всё-таки вывалился из его задницы?.. Это… ощущение похожее…

Каэлен ощутил мимолётное раздражение — на его вкус высокорождённого юмор был так себе. Но ведь и гномы были народом погрубее. Поэтому он взял себя в руки и постарался улыбнуться.

— Вижу, тебе не привыкать… посещать драконью задницу.

— Это точно, — тяжело вздохнул гном и с облегчением откинулся на спину — до этого он подтягивался на локтях, и эльф поразился, какого труда это ему стоило, недавно гонявшему по дуэльному полю кучу не самого слабого народу. И почувствовал зреющее в душе сочувствие. И уважение — несмотря ни на что, этот разумный не унывал. Хотел бы сам Каэлен в подобном положении сохранять оптимизм и бодрость духа. Хотя и не сомневался, что сумеет в будущем избегать таких ситуаций.

— Балин… Точнее, Ностромо, — представился гном, устало закрыв глаза и протянул эльфу руку.

— Каэлен Осенняя Стрела.

Людской ритуал приветствия, при котором нужно было касаться ладони собеседника не нравился эльфу, как и все тактильные ощущения, не связанные с любовными играми. Тем не менее, он пожал крепкую, мозолистую, широкую — и рукой не назовёшь — лапу.

— Давно с Ройчи?

— Около года.

Гном хмыкнул, продолжая лежать с закрытыми глазами, лицо и тело его немного расслабились, словно он принял такое положение, в котором боль чуть отпустила его.

— И как тебе? —

прозвучал неожиданный вопрос, и эльф увидел приоткрывшийся насмешливый глаз.

— Интересно, — осторожно ответил Каэлен — только познакомившись, откровенничать он не собирался.

— Эт точно, — хохотнул натужно гном, и неожиданно закашлялся, и лицо его болезненно перекосилось. — Когда только Ройчи присоединялся к нам с Г» харком, всегда было весело, — продолжил он, когда приступ прекратился. — Несмотря на то, что и без него мы как правило не скучали, — пробормотал тихо, про себя, с трудом протянул руку, покопошился в телеге, извлёк свой колпак и промокнул лоб.

— И часто вы встречались? — полюбопытствовал негромко Каэлен, видя, что гном затих, но в надежде, что тот услышит и ответит.

Но выходец из Ум-Дугура открыл неожиданно ясные, как небо над головой, глаза и серьёзно поинтересовался:

— Куда вы… мы направляемся?

— В Пурпурный Лес.

Гном задумчиво согласно кивнул каким-то своим мыслям.

— А потом?

— Не знаю. Ройчи ничего не говорил…

— Что ж, меня вполне устраивает этот маршрут… — он как-то чересчур пронзительно посмотрел на высокорождённого, словно хотел влезть в голову и вызнать все тайны высокого народа, что Кэлену нестерпимо захотелось отвернуться. Что он и сделал, вдруг заинтересовавшись легковесно мельтешащим мотыльком. — Эй, остроухий, как там тебя, Осенний чего-то там, помоги снять…

Каэлен оскорблено повернулся, но гному, как выяснилось, было начхать на душевную ранимость «светлого» союзника — он, кривясь и шипя, будто рассерженный кот, пытался расшнуровать на животе широкий пояс. Несколько мгновений эльф наблюдал за мучениями раненого, потом, негромко помянув дракона, вылепившего это недоразумение из не самых качественных материалов, с отвращением потянулся к окровавленной одежде. Передумал, достал кинжал и одним ловким движением решил проблему.

— Ты что наделал, тушканчик лесной, как у тебя рука поднялась вещь такую портить?!

Если бы не выражение настоящего бешенства в глазах подгорного жителя, так поразившее эльфа, он может быть что-то и ответил. А так просто потерял дар речи от такой… дикой неблагодарности! Ещё никто не разговаривал с ним в таком тоне!

— Я вижу, вы уже познакомились, — раздался рядом бодрый и весёлый голос.

Мужчина приблизился к тяжело дышащему раненому, положил руку на лоб. Обернулся к эльфу и сказал:

— Это побочный эффект от микстуры — перепады настроения и резкие немотивированные приступы агрессии, — потом наклонился и заговорщицки добавил. — Это я тебе скажу, лучше, чем каждые полчаса таскать его в кусты. — И эльф едва не хихикнул, представив такую картину: он и человек, за шкирки держащие сидящего на корточках багрового гнома. — Эй, Нос, как себя чувствуешь?

— Бывало и лучше, — проворчал тот, подозрительно поглядывая в сторону шепчущихся товарищей.

— Предупреждаю: у тех, кто много злится, нестабильный стул.

— Вот только не надо мне, дракон шутливый, демонстрировать остроту своего языка, — скривился тот. — Хочешь рассмешить меня, побереги его для моих подмышек.

Ройчи вместо того, чтобы обидеться на подобную глупость, задрал голову и стал громко, от души ржать — аж ворона сорвалась с ближайшей ветки и, неодобрительно каркая, умчалась прочь. А эльф, вначале ощутивший некое сочувствие к лежащему, сейчас готов был провалиться сквозь землю от такого… юмора.