Ремонт человеков
Шрифт:
А потом — отпускала.
Ужин был в столовой киббуца, очень смешно.
На этот раз мы должны жить в настоящем отеле, он даже говорил, как он называется, но я забыла.
Это дальше по побережью, еще сколько–то километров, в другой части Мертвого моря.
Там две части и между ними — перешеек, а по побережью — горы.
Безжалостные, коричневатого оттенка.
И мне они понравились.
Как и ужин в киббуце, хотя он был очень простым. Я ела шницель из индейки — помню это хорошо.
Теперь
Я так и думала, что он едет за Майей, он ставит машину, выходит, включает сигнализацию.
Надо взять духи и туалетную воду. На вечер и на день.
На вечер, когда мы будет отдыхать после ужина. Танцевать и гулять.
Я опять хочу танцевать с Майей.
Две недели, каждый вечер подряд.
Интересно, как лечат эту болезнь — витилиго?
Я помню, что кто–то мне говорил, будто там в клиниках есть большие солярии. Раздельные. Для женщин и для мужчин. И что всех больных учат не стыдиться своего тела. Голые мужчины — в одном солярии, голые женщины — в другом. Больные псориазом, витилиго и всякими другими подобными вещами.
Можно ли болезнь назвать вещью?
Вещь можно отремонтировать, болезнь можно вылечить.
В принципе — это одно и то же.
Ремонт человеков, которым занимается Седой.
Мне надо срочно собирать сумку, муж уже зашел в квартиру. В ту квартиру, не в нашу.
Он о чем–то говорит с Н. А.
Тот сегодня очень печален.
Мне его жалко.
Я опять готова разреветься.
Майя уже собралась, она в зеленой водолазке под горло и в джинсах.
Джинсы розовато–фиолетовые, странный цвет, но мне они нравятся.
У нее большая сумка, интересно, как мы там будем таскаться с вещами?
Хотя нас должны встретить — трансфер тоже оплачен.
А на том ужине в киббуце муж заказывал какое–то местное вино, легкое и кисловатое, но очень вкусное.
С виноградников горы Кармель.
Мимо этой горы мы тоже проезжали, дня за два до остановки на Мертвом море.
Когда ехали через Хайфу в городок Акка — смотреть средневековую крепость.
Я была там счастлива, всю неделю.
Но особенно — на Мертвом море.
Он был очень нежным и любил меня долго и легко.
Было полнолуние и луна пялилась в незакрытое жалюзями окно.
Я это помню — она била мне прямо в глаза.
Она была интенсивно–желтой и очень большой.
Он потом уснул, а я вышла на улицу, лишь накинув на себя халат.
Майя и муж садятся напротив Н. А. — на дорожку. У Н. А. в глазах слезы — я вижу это отчетливо.
Мне это не нравится, мне вообще перестает нравится вся эта идея.
Там сейчас опасно, зачем они нас туда посылают?
Я этого не могу понять,
Сейчас они встанут и пойдут к дверям.
А мне надо сложить сумку.
Что я и делаю.
Как всегда, я что–нибудь забыла.
К примеру, книжку Н. А., которую читала утром в туалете.
Совсем недавно, с час назад.
Хотя уже больше — почти два, если верить часам.
Тогда я вышла на улицу и поразилась тому, как здесь хорошо ночью. Как там хорошо ночью, потому что там — это явно не здесь.
Я села в кресло, взбудораженная и счастливая после любви.
У меня был долгий оргазм, но я от него не устала.
Я сидела, курила и смотрела на желтый диск луны, плывущий прямо над противоположным берегом, где Иордания.
На берегу горели огоньки, их было мало.
И было очень тихо.
Мы должны будем проехать этот киббуц, он прямо по трассе.
По шоссе, по дороге. По пути.
Я застегиваю сумку и тупо смотрю на вещи, приготовленные в дорогу.
И мне надо еще принять душ.
Быстро, очень быстро.
И я опять не успеваю подбрить ноги.
Придется делать это уже там, в Израиле.
А еще надо долететь.
Доехать до аэропорта, пройти таможенный и паспортный контроль, сесть в самолет и благополучно взлететь.
И застыть в кресле на пять часов.
Можно и соснуть.
С просыпанием на еду — не то поздний завтрак, не то ранний обед.
Я делаю воду очень горячей и взвизгиваю.
Они уже едут в машине, совсем скоро они будут здесь.
Кубик вновь работает как часы.
Книжка Н. А. тоже в сумке — я засунула ее рядом с прокладками.
Когда я вошла тогда обратно в домик, то муж спал на животе, под звуки не выключенного телевизора.
Я сняла халат, натянула майку и шорты и решила пройтись.
Совсем немного — мне просто не хотелось спать.
Я была счастлива, сейчас понимаю, что — скорее всего — последний раз в жизни.
На улице было очень темно, несмотря на полную желтую луну.
Я пошла в сторону фонарей, думая, как я вернусь обратно — наш домик растаял в темноте через мгновение.
Но я еще могла найти его, надо было просто развернуться и идти обратно, в сторону Иордании.
Я дошла до ближайшего фонаря и решила, что дальше не пойду.
Мне стало страшно, хотя я все еще была счастлива и мне по прежнему было очень легко.
С одной стороны фонаря была финиковая пальма, с другой — большая круглая клумба с незнакомыми розовыми цветами.
Внезапно они зашевелились и я вздрогнула.
Но я все равно наклонилась и увидела, как прямо на меня испуганно смотрит большая пучеглазая жаба.
Она оторопела так же, как и я.
И быстро упрыгнула обратно.