Репетитор
Шрифт:
– А что это вы улыбаетесь?
Он помедлил, потупился и, просияв опять, сознался:
– Нравится, Катя, слушать вас…
– Да?! Вас бы на место того аспиранта плешивого, который "зарезал" меня, собака, в прошлом году! Или вы тоже "зарезали" бы?
– Никогда!
– тоном клятвы произнес философ.
Она удовлетворенно засмеялась - и поцеловала его в щеку. Этот короткий благодарный поцелуй пригвоздил Женю к месту, и его улыбка улетучилась.
– За что, Катя?
– А за все. За
Женя вспыхнул. И так треснул своей палкой по дереву, что, не будь она эбонитовой, не уцелела бы.
– Что? Что такое?
– спохватилась Катя.
– Обидела я вас?
– Нет-нет. Правильно издеваетесь, Катя, поделом мне… Сейчас мы вернемся, и я не буду больше докучать вам…
Они пошли дальше - в обратном уже направлении. Она перестала играть мячом.
– Но напоследок скажу… Понимаете, я вообще-то закрытый субъект, малоконтактный… И если б не вы… Неслучайно, Катя, и не зря вы очутились на спасательной станции: вы действительно можете спасать людей! От схоластики, от рассудочности… Спасать от их собственного занудства и от пониженного кровяного давления!
– Да не лупите вы по деревьям! И не бегите так. Прямо восьмиклассник какой-то… - говорила Катя ему в затылок, потому что он со своей хромотой опережал ее сейчас.
– Но вы поняли? От этих занятий я выиграл бы больше! Какое уж тут, к чертям, "интеллигентское сочувствие"!
– Что-что-что?
– она забежала вперед и не позволила ему идти дальше.
– Кто больше выиграл бы?
– Я!
– Ну и кто же вам не дает?
– Сам себе не даю. Несерьезно потому что. Безответственно. К чему именно я буду готовить вас? За какой срок? Каков исходный уровень ваших знаний? Куда вы хотите поступать?
– ничего же не ясно, одни шуточки: то вас влечет в Ин-яз, то во Внешторг, то в дикторы телевидения, то в стюардессы…
– Это я все темнила, Женечка, - созналась она, а потом вдруг кинула ему мяч.
– Подержите-ка, я, кажется, чернику вижу… - Она метнулась вбок, вправо от тропы.
– Вообще-то подчистую обобрали, но горсточка для меня всегда найдется…
И впрямь нашлась - там где увидеть ее с тропы мог поистине соколиный глаз!
…Когда их губы и языки стали вполне черными, Катя сказала почти возмущенно:
– Жень, а что это вы "выкаем" всю дорогу. Прямо как деревенские… Давай на "ты"?
– Давай… - улыбнулся он, с известным усилием отрубая кончик "те".
– Вот молодец. А теперь я тебе скажу свою мечту. Куда
14.
На "престижном" 8-м этаже была гостиная с лоджией, где преферансисты могли совмещать свою страсть со свежим воздухом.
Жене повезло: он заглянул туда в те минуты, когда седовласый актер расписывал новую "пульку" на двойном листке, а остальные практически бездельничали, так что Ксеню можно было отозвать. Он поманил ее, она извинилась перед соратниками и вышла к нему.
– Я вся внимание.
– Замятина рассматривала внука на самом деле сверхвнимательно.
– Ты ел чернику?
Вместо ответа он достал носовой платок, но бабка запротестовала:
– Не трать платка на это - не отстирается потом. Пойди лучше вымой рот.
– Ладно, потом. Ксенечка, у меня просьбе к тебе. Нетипичная: я никогда не лез по таким вопросам…
Но она перебила.
– Все, можешь не говорить. Поняла и не нахожу ничего странного. Не все же лесной ягодкой питаться! Твою ученицу нужно повести в ресторан - так?
– она уже потянулась к ридикюлю.
– Да ничего подобного! Ксеня, милая, выбрось из головы эти расхожие курортные штампы, они не могут иметь ко мне отношения!
– Да? И к ней тоже?
– И к ней тоже!
– почти гневно повторил Женя.
– Сядь на минуту.
Уже в некоторой тревоге Ксения Львовна опустилась на край дивана.
– Ксеня, она с детства мечтает о сцене. Ты должна посмотреть ее…
Какие-то секунды бабушка сидела нагнувшись, сдавив двумя пальцами переносицу и странно посмеиваясь.
– Действительно… случай небывалый… редчайший просто! А я - со своими вульгарными штампами! Прости… О ком речь-то? О дочери этой нашей Тамары, дежурной администраторши?
– Допустим. А что тут такого забавного?
– Ксенечка Львовна, труба зовет!
– поторопил ее с лоджии хорошо поставленный бархатистый голос.
– Иду-иду! Женька, не гляди на меня так, я не палач периферийных дарований, я - наоборот… Приводи, конечно.
– С чем? С этой вашей триадой: проза - басня - стихотворение?
– Мне все равно: "Муха-Цокотуха" в этом случае не хуже "Фауста", - беспечно отмахнулась Замятина и ушла к своим партнерам. Во время раздачи карт она глядела через стекло в гостиную туда, где только что стоял ее внук и где его уже не было. Взгляд ее выражал не юмор, не насмешку, а почему-то сострадание…
Седовласый актер, изящно тасуя колоду, заметил:
– Многовато вы о нем беспокоитесь… не мальчик ведь уже, а? Не пора ли передать полномочия?
– Действительно, Ксенечка Львовна, жените его! Хотите, мы его прямо здесь женим?
– весело предложила еще одна партнерша.