Рерайтер

Каталкин Василий

С витринами зеркальными, с гирляндами огней

А мне милей бесшумные, милей — одноэтажные

От их названий ласковых становится светлей

Не знаю почему, наверное от нечего делать, меня пробило на ностальгию, память того прежнего меня вдруг затронула какие-то струны внутри и мне захотелось побродить по родному городу. Вот, к примеру, по этой улице я каждый день ходил в школу, а вот там, за старыми покосившимися кладовками несколько раз выяснял отношения с мальчишками из соседнего квартала, у нас здесь как бы проходил раздел территорий.

Как сейчас помню, один я провожал домой Светлану, красивую девушку из параллельного класса, свои одноклассницы меня почему-то не привлекали. Так вот, пацаны тогда поступили по джентельменски, проводить дали, а вот на обратном пути встретили всей шоблой. На этом их благородство кончилось, против одного я выстоял, но увидев, что сила не на их стороне, решили исправить положение количеством. Тогда мне сильно досталось, пришлось даже неделю учёбы пропустить. Ну а Светка… что Светка? Она даже не поинтересовалась, какого мне было, драка между парнями за её благосклонность ничуть ее не расстраивала. А дальше по улице у нас располагается магазин Бакалея, он пользуется особой популярностью среди местных алкашей, так как здесь полно укромных мест, где можно по быстрому «раздавить бутылёк» на троих.

А вот и парк, через который мы бегали с друзьями на пруды купаться, там и сегодня полно народу.

— Андрей? — Раздается сзади.

Поворачиваюсь, и память услужливо подсказывает, что это Анька Лощинская, одноклассница по предыдущей школе. А рядом еще знакомые оттуда же.

— Привет, — расплываюсь в улыбке, и шагнув к компании здороваюсь за руку с парнями, — и что это вы здесь делаете?

— Мы? — Тут же нарисовалась и моя «прежняя любовь». — Мы здесь празднуем годовщину окончания школы.

— Хорошее дело. — Киваю в ответ.

Да уж, здесь явный перекос в сторону женского пола, парней всего трое на восемь девушек оно и понятно почему, часть парней уже забрали в армию, часть сегодня на работе, остались только те, кто еще не нашёл себя или готовятся снова попробовать поступить в ВУЗ.

— А ты здесь какими судьбами, — интересуется Анька, — слышала, ты в Москву уезжал в институт поступать, разбился на взлёте?

Ага, понятно, это здесь у них больная тема.

— Почему сразу «разбился»? — Морщусь от чуть прикрытой издёвки. — Зацепился за краешек, но только не в Москве, а в Зеленограде.

— Это где? — Сразу появился интерес у Светланы.

— Зеленоград, это где-то в сорока километрах от Москвы, — и тут же обрубаю возможный интерес, — медвежий угол.

Но на мою попытку понизить интерес к Зеленограду девушки не обратили внимания.

— И как? Сложно было туда поступить? — Снова проявила интерес Светка.

— Мне повезло, когда я поступал, проходной бал был где-то в пределах двадцати одного, — честно ответил я, — в этом году будет не меньше двадцати трёх.

— Двадцать один? В Москве? — В глазах девушек загорелся интерес.

Вот черт, не учел, что они сейчас прикидывают баллы на уровень местных ВУЗов, поэтому снова попытался понизить интерес к Зеленограду.

— Только там одна проблемка есть. В МИЭТ девушек очень неохотно берут и основной упор в экзаменах на математику делают и физику.

— Не пугай, — тут же отмахнулись от меня, поняв, почему я это говорю.

— Ладно, не буду, — пожимаю плечами, в конце концов, каждый сам кузнец своего счастья.

— А как там с общежитием дела обстоят? — Тоже проявила интерес одна из девушек.

— С общежитием нормально всё, — отвечаю на вопрос, — в прошлом году два корпуса построили, в этом еще два будет. Так что мест хватает.

Потеряв интерес к компании, озабоченной только одним вопросом, «Куда пойти учиться?» решил с ними попрощаться:

— Ну ладно, счастливо отпраздновать?

И махнув рукой, отправляюсь по тому маршруту, который наметил изначально, а за спиной раздался приглушенный голос

Светланы:

— Девчонки, я в этот раз в Зеленоград поеду, уж если Климов туда пролез, то уж я по-всякому поступлю.

Мне осталось только горько усмехнуться, не ведают они, что между тем Климовым, которого они знают, и тем, кого они видели сейчас — пропасть. Ну и ладно, нам ли жить в печали?

* * *

В Зеленоград я приехал уже ночью, на последней электричке — рейс самолёта задержали, думал, придется ночевать в аэропорту. А что, сейчас это обычное дело, гостиниц вокруг нет, поэтому зал ожидания в аэропорте напоминает цыганский табор, везде бегают дети, где-то пассажиры соорудили стол из чемоданов и раскладывают на нём перекус. Вот мужики сидят с походными раскладными стаканчиками и делают вид, что утоляют жажду лимонадом, однако у ближайшей мусорной корзины стоит бутылка из под коньяка. А тут, кое-кто умудрился отвоевать сразу три места и устроился на них спать, подложив под голову толстый портфель, сразу видно, что командировочный. Посмотрев на это безобразие я рискнул все же пойти на электричку до Рижского вокзала и не прогадал, всё же успел там сесть на дополнительный поезд до Зеленограда. Утром, в понедельник, заявился в лабораторию.

— Ух ты, — удивился я увидев на улице возле окон лаборатории ящики с оборудованием, — это у нас что?

А это оказались лабораторные печи из самой германии, целых две штуки, все же получилось у Троцкого выбить их для наших потребностей, значит о работе пока можно забыть, так как сейчас будет проводиться демонтаж старого оборудования и монтаж нового. Разведут пыль и грязь до потолка, и настанет конец моей «гермозоне», а жаль, я на неё столько полиэтиленовой пленки извёл.

— Привет, Андрей, — Поприветствовал меня Троцкий, с некоторого времени я уже не вызываю у него изжогу, — видишь, что делается? — Он кивнул в сторону импровизированной бригады грузчиков, состоящей из наших работников, которые крутились возле старых печей, которые уже были сняты с фундамента. Давай переодевайся и подключайся к работе.

И все-таки всякому люду от науки нельзя поручать такие работы, они ведь все привыкают больше думать головой и меньше делать руками. Поэтому время от времени, мне приходилось прерывать их высоконаучные дискуссии на тему каким концом и куда подсунуть лом, чтобы подтолкнуть тяжелый остов старой печи ближе к выходу и просто показывать навыки катания квадратного и таскания круглого, а то с таким отношением к делу и за неделю бы не управились. Новые печи я посоветовал не затаскивать через общий коридор, ведь все это делалось вручную, малых погрузчиков в природе еще не существовало, а запихнуть внутрь через окно. Сговорились со строителями, и они выделили нам старый кран К-51. Окно разбирать не стали, а просто выдернули всю раму целиком из оконного пролёта с помощью того же крана, положили две балки на место подоконника и водрузили на них ящики. Потом ящики спустили по обрезкам труб вниз, а кран просунул свою стрелу внутрь лаборатории и установил распакованные печи сразу на старый фундамент. Правда, тут появились дополнительные работы по замазыванию щелей образовавшихся после демонтажа окна, которые ни при каких обстоятельствах нельзя было поручать высоколобым сотрудникам, но это уже детали.

— Ну вот, — радовался Валерий Ефимович, — осталось только дождаться наладчиков и можно приступать к работам.

— Дождаться наладчиков? — Удивляюсь наивности руководителя лаборатории. — А что, печи на гарантии?

— Неа, — продолжает улыбаться Троцкий, — за гарантию надо платить отдельно, поэтому у нас это не принято. Придется дожидаться наладчиков с Долгопрудного, только там есть такие специалисты.

Э нет, товарищ, нам с долгопрудненскими не по пути. Их и долго ждать придется, и нафиг они здесь вообще нужны.