Рейд в опасную зону. Том 1
Шрифт:
Итак, что мы имеем в сухом остатке.
Моджахеды здесь устроились, как у себя дома. Кишлак стал их крепостью — и каждый дом, каждая стена служат им укрытием. Они поселились прямо в домах местных, и люди принимают их как неизбежное зло, боятся, но терпят — не хочется проблем. В комнатах, где раньше мирно обедали семьи, теперь звучит шёпот переговоров, грохочет оружейная сборка, а кое-где прямо на земляном полу с глиняными стенами валяются магазины и патроны.
У дверей — на страже, всегда молодые парни, вооружённый до зубов.
Хозяева стараются к ним привыкнуть, притвориться, будто это обычные гости. Никто не осмеливается жаловаться. Они понимают, что каждый из этих бойцов готов нажать на курок — и стрелять будут не раздумывая.
Духи не собираются большой группой, чтобы не привлекать внимание, чтобы не дать одной меткой атакой обезглавить свои силы. Вместо этого они расползлись по домам, разделяясь, как паутина, чтобы можно было легко скрыться или же быстро устроить засаду.
В каждом дворе — по два, три человека, и уже в случае нападения на один дом, остальные придут на помощь.
Даже когда всё спокойно, они чистят оружие, ведут себя так, словно каждую минуту ожидают нападения. Некоторые устраивают мини-сборы в укромных комнатах, перешёптываются, передавая друг другу сведения, карты, указывают пальцем направления на глиняной стене, как на карте.
Все знают, скоро начнётся крупный бой. Не расслабляются.
Охрана распределена по всему кишлаку, и местные смотрят на это со страхом: знают, что достаточно одного подозрительного взгляда, и всё может обернуться бедой.
Старший сын Зааахида- Сабур дополняет информацию.
— Тут имеется еще один склад боеприпасов и оружия на другой окраине кишлака. Его держат в доме старого мулы, который якобы не причастен к боевикам, но молча терпит их присутствие. Боеприпасы спрятаны в подвалах, в тайниках, которые обычному глазу не разглядеть. Гранаты, патроны, взрывчатка — всё разложено по разным местам, чтобы, если что-то пойдёт не так, можно было быстро перенести и спрятать у другого, «надёжного» хозяина.
В разговор вклинился Зааахид:
— У них здесь продумано всё, и маршруты отступления. При опасности у них есть определённые точки, где встречаются по сигналу — а дальше бегут к горам, зная каждый укромный уголок. Они уходят быстро, не оставляя следов, и остаются лишь старики и женщины, которые будут утверждать, что никаких духов тут и не было.
В комнату снова заглядывает Имран — муж сестры Фархада.
— Кого ты ищешь? — бросает Зааахид.
Тот косится в мою сторону и молча скрывается без объяснений за дверью.
Не нравится мне, как этот афганец себя ведет. Слишком уверенно. Вроде что вынюхивает и подслушивает.
С чего вдруг?
— Что ему нужно здесь? Явно среагировал на чужака, — поворачиваюсь к Фархаду.
— Да, я тоже это заметил, — кивает Фархад,
Фархад хмурится, проводит рукой по щетинистому подбородку, не отрывая взгляда от двери.
Качает головой.
— Этот парень — не такой уж простой. Раньше слова не мог выдавить, а теперь вдруг стал как камень. Либо испуг прошел, либо почувствовал, что за ним кто-то стоит. В нашем деле такие перемены просто так не происходят.
— Может, моджахеды ему обещали что-то, — предполагаю я. — Или, что хуже, велели следить, кто в доме чужой появится?
Фархад задумчиво прищуривается.
— Духи редко обещают безопасность просто так. Они берут под своё крыло тех, кто им пригодится. Кого можно использовать. Дом этот — удачное укрытие, и парень знает, что мы ничего не сделаем, пока здесь его семья. Вот и чувствует себя хозяином положения.
Я фыркаю, сжимая кулаки.
— Но, если они так уверены в нём, значит, он для них что-то стоит. Может, информатор, а может, кто-то ещё важнее. Будет ещё раз так смотреть — займусь им вплотную. Не посмотрю, что он твой родственник.
Фархад отводит взгляд в сторону и говорит почти шёпотом:
— Осторожнее. Если парень и правда у духов на крючке, он сдаст нас, как только сможет.
— Нужно, чтобы Сабур — старший сын хозяина, следил за ним. Чтобы ближайшие 3 дня, пока моджахеды в кишлаке, Имран не покидал дом.
— Понял. Скажу Зааахиду.
Мы прощаемся с хозяином дома и отправляемся в обратный путь.
Незаметно теми же тропами Фархад выводит нас из кишлака и мы добираемся до ближайшего склона, где прятались накануне.
Уже светает. Днем опасно идти до места, где меня должен забрать вертолёт. Снова нужно пересидеть здесь.
— Ты поспи несколько часов, Беркут. Я понаблюдаю за передвижениями моджахедов. Потом сменишь меня, — сказал Фархад.
Я устроил себе лежак. Но спать не хотелось. В голове крутились схемы расположения складов с оружием, постов с охраной, точек расположения снайперов, дозоры… Не упустить ни одну деталь. А главное, время.
Очнулся от того, что Фархад тихонько трясёт меня за плечо.
— Давай теперь ты постоишь в дозоре, я немного вздремну.
Киваю и приступаю к своим обязанностям.
Ближе к вечеру Фархад просыпается. Достает лепёшки, которыми снабдили его родственники. Мы перекусываем, пьем из фляжки холодной воды. И отправляемся туда, где за мной должна приземлиться вертушка.
Фархад ведет меня узкой тропой, что вьется между скал, скрытых тенями — лишь редкие лучи лунного света выхватывают дорогу впереди.
Он идет впереди, без единого звука, знает, куда ступить. Я сзади, стараюсь не отставать. Возвращаемся к месту, где, если всё пойдет по плану, заберет меня вертушка. А проводник мой исчезнет, и объявится только тогда, когда снова нам понадобиться.