Ричард Длинные Руки – граф
Шрифт:
Ближайшие двери распахнулись, там появился сам граф Лангедок в исподнем, но с мечом в руке. Еще дальше в коридор выскакивали мужчины, некоторые уже в полных рыцарских доспехах. Мелькнула дикая мысль вызвать Красного Демона, это вызовет нужный шок… но, с другой стороны, в нем что-то сдвинулось, он начинает защищаться в ответ на явную угрозу. Как бы не перебил и наших…
Все это я успел продумать, отражая бешеные удары Лангедока, а потом озлился на себя, ну что за уроки фехтования, ударил резко, лезвие достало в плечо, будь граф в доспехах, то лишь высекло бы искры,
Я оттолкнул графа и бросился на рыцарей. Они умело организовали оборону в тесном коридоре, на них яростно наперли двое с нашей стороны в рыцарских доспехах. Я присоединился, удалось оттеснить, а там, чтобы не быть зажатыми в тупик, рыцари Лангедока отступили в зал. Здесь нам легче, и хотя чужаки быстро встали в круг и защищались так же умело, я забежал с другой стороны, чтобы никто не мешал, рубил, повергал и опрокидывал с этой стороны, те два рыцаря теснили с другой.
Доспехи одного показались знакомыми, я вспомнил, как ссадил с коня всадника в этом вот железе. Мы начали приближаться друг к другу, я крикнул ему люто через головы противников:
— Ах ты, гад!.. Ты чего здесь?.. Кто выпустил?
Он проорал зло:
— Меня… под честное слово!.. Я обязался вернуться…
— Кто отпустил?
Он нанес удар, повергнув одного из рыцарей Лангедока, мне показалось, что его старшего сына, от второго закрылся щитом, прокричал в ответ:
— Этого… сказать… не могу…
— Ну да, — крикнул я саркастически, — будто я не знаю, кто тебе такую ряху откормил!
Он зло сверкнул глазами. Я уже ждал, что он бросится на меня с поднятым мечом, но лишь всхрапнул, как взнузданный конь, видно, с каким усилием пересилил себя, повернулся и, приняв на щит удар рыцарского меча, спас от неприятностей напарника: пониже ростом, более щуплого, но сражающегося с удивительным умением и энергией.
Я наконец рассмотрел в щель забрала синие глаза этого второго, крикнул в безмерном удивлении:
— Патрик!.. Какого…
— Не ругайтесь, — донесся из-под опущенного забрала нежный ангельский голос, — вы же паладин, сэр Ричард!
— Ты свинья, — крикнул я. — Твое дело — песни!
— Моя муза пока молчит, — ответил он.
— Ну и…
Я не сказал, кто он, махнул рукой, мол, добивайте, берите в плен, словом, здесь уже по мелочи, тем более что в зал вбежало человек двадцать наших ратников, а рыцарей осталось пятеро, но все-таки в дверях я обернулся, крикнул:
— Замок захвачен, граф Лангедок убит!.. Всем сложить оружие!
Я не думал, что все так и послушаются, однако мои отступили, держа копья и топоры наготове, а рыцари, не нарушая боевого строя, переглянулись, один выкрикнул зло:
— Граф Лангедок?.. Убит?
— Только что, — заверил я и показал кровь на лезвии меча.
Он сплюнул в мою сторону.
— Врешь.
Я сорвал молот и метнул в одно движение.
— Сейчас поверишь.
Я швырнул в бешенстве, и стальная болванка ударила с той мощью, что разбивает каменные плиты. Рыцаря со страшным звоном и скрежетом смяло, как пустую картонку,
Еще двое рыцарей с трудом поднялись, их задело, дрожащие, ошеломленные, вчетвером смотрели на меня непонимающе.
— Кто еще назовет меня лжецом? — потребовал я.
Они молчали, наконец один, не опуская меча, ответил с достоинством:
— И все-таки мы предпочтем славную гибель, чем позор сдачи в плен безымянному…
— Как, — спросил я в безмерном удивлении, подпустив в голос державного гнева, — меня еще не узнали? Что за страна, что за мир… Я — Ричард Длинные Руки!
В полной тишине послышался звон падающих на каменные плиты пола мечей.
Глава 11
Я выбежал в коридор, в разных местах лязг железа, крики боли и ярости, но все громче звенит вопль «Ричард!», «Ричард!». Кто-то, заприметив меня, прокричал:
— Ваша милость, он побег наверх…
— Куда наверх? — спросил я, но сообразил и, не дослушивая, бросился по узкой лесенке к башенке, где Винченц с Раймоном держали осаду, вбежал в комнатку и успел увидеть, как мелькнули сапоги на деревянных ступеньках, что ведут на самый верх, где часовые бдят и высматривают противника.
Меч я держал над головой, вдруг да шарахнет по башке, постарался выскочить рывком под ночное небо. Нет, уже рассвет. На том конце площадки бледный как смерть кастелян.
— Джулиан, — заговорил я хрипло, сердце едва не выскакивает от быстрого бега, — ну и шустрый ты, как таракан. Не ухватишь. Что заставило тебя предать всех?
Он смотрел, как затравленный мелкий зверь, глаза злобно сверкали. Небо окрасилось алым, отблеск в его глазах превратил его в отвратительное животное.
— Я не предавал, — возразил он торопливо, — я оставался верен… себе. У меня нет постоянных друзей, но есть постоянные интересы.
— Понятно, — сказал я и приблизился к нему с обнаженным мечом. — Твое время придет, знаю. Ты победишь. Но сейчас ты пришел слишком рано.
Он вскрикнул:
— Погоди! Мы договоримся…
— Не со мной, — прервал я.
— Погоди, — продолжал он торопливо, — всегда есть общие интересы…
— Время консенсусов придет, — сообщил я, — но пока что соглашатели молчат в тряпочку…
Он отступил от приближающегося смертоносного лезвия. Подошва скользнула на мокром от ночной росы камне, он с криком полетел вниз. Я прислушался, через минуту донесся звук удара, словно разбился огромный переспелый помидор.
Внизу послышался частый стук подошв, в лаз приподнялся до пояса Раймон. Огляделся, спросил недоумевающе:
— Где он?
— Рожденный ползать, — прохрипел я, — летит недолго.
— Что, и кастелян?
Я кивнул. И кастелян, и барон Кассель, и граф Лангедок, и даже сама могучая волшебница леди Элинор, оказавшаяся не такой уж и могучей. Все сошли со сцены, и теперь надо срочно творить новую реальность, пока она не стала еще хуже.
— Пойдем вниз, — велел я. — Наступает утро новой эры.