Ричард Глостер, король английский

Воронина Виктория

– - Вы узнаете об этом, Джон, когда все знатные лица соберутся здесь, - сказал ему Ричард, и велел мажордому провести королеву в комнату для отдыха.

Герцог Глостер мало поверил в объяснение Екатерины с путаницей дорог, и он решил допытаться правды от ее свиты. Выбор Ричарда пал на одиннадцатилетнего пажа королевы, и мальчик, напуганный близким присутствием грозного герцога Глостера, быстро рассказал ему о пребывании Екатерины у епископа Мортона.

Ричард лишился всяких сомнений по поводу принятия решения. Вечером, когда собрались все лорды, бывшие в Нарсборо, он пригласил на собрание Екатерину, и с нею вошел в главный зал замка.

– О каком своем решении вы собираетесь сообщить нам, милорд Глостер?
–

обеспокоенно спросил его герцог Норфолк.

Ричард глубоко вздохнул и объявил:

– В ознаменование нашей победы я призвал королеву Екатерину, чтобы с вашей поддержкой в скором времени короновать ее на английский престол - это укрепит мощь нашего государства. Пусть всякий, кто изменит королеве, станет также клятвопреступником в глазах бога.

Слова герцога Глостера вызвали самое горячее одобрение лордов партии Ланкастеров и некоторую растерянность сторонников его семьи, не ожидавших, что Ричард собственными усилиями станет возвышать свою основную соперницу в борьбе за корону. Безучастным не остался никто, все шумели и переговаривались. Екатерина тихо спросила у Ричарда:

– Зачем вы так поступили, милорд? Я же говорила вам, что без споров уступлю вам свое место, будь на то ваше желание.

– Я еще раз признал вас своей королевой именно потому, что это ваше место, - ответил Ричард Глостер.
– Могу с чистой душой поклясться на Библии, что я никогда не стремился захватить чужое, и, если отстаивал свои права на королевскую власть, то только потому, что так лучше мог защитить свою семью и свою страну. В вас я не вижу угрозы для своей семьи. Что касается моих желаний, то если бы только Бог позволил мне полюбить кого-нибудь всей своей душой - я стал бы самым счастливым человеком на свете.

Екатерина ничего не сказала на эти слова герцога Глостера, но про себя подумала, что их устремления во многом совпадают.

Через неделю после заявления герцога Глостера в Нарсборо, в Вестминстере состоялась коронация Екатерины Ланкастер. Над Тауэром взвилось бело-синее знамя с символами новой королевы. Верная памяти своего отца Екатерина взяла его эмблему - королевскую пантеру. Геральдическую пантеру чаще всего изображали разъяренной, огнедышащей, но Екатерина выбрала изображение Пантеры Пробуждающейся, символизирующей существо прекрасное и доброе. На языке геральдики, когда Пантера пробуждается, она своим чудесным пением может увлечь за собою всех животных кроме злобного дракона. Пантера Екатерины Ланкастер была черного цвета - цвета мудрости, в своей вытянутой лапе она держала два скрещенных страусовых пера белое и золотое, бывших также эмблемой короля Генриха Шестого. Белое перо означало чистоту, благородство, а золотое - прочность, богатство. Стремительность Пантеры, обещавшая быстрые благоприятные перемены в сочетании с другими символами позволила Екатерине Ланкастер сочинить для себя личный девиз следующего содержания -"Скорая в милости, стойкая в невзгодах". Подобная символика, отражающая мягкий великодушный характер юной королевы окончательно расположила к ней жителей Лондона и гостей столицы, и они искренне приветствовали коронацию Екатерины Ланкастер. Торжественная церемония была столь же многолюдной, как и коронация Ричарда Третьего, но в настроении людей больше не было напряженной настороженности, ее сменила умиротворенность и неясная надежда на лучшее будущее.

Из светских лиц герцог Глостер ближе всех стоял к королеве, и его все больше занимал вопрос - проявит ли сегодня себя дух-покровитель Англии, чтобы обеспечить благополучное царствование юной Екатерины. Он стал внимательнее следить за происходящим, подмечал все необычное, что про­исходило вокруг. Но в этот раз Ричард пропустил появление светящегося облачка, и едва не вскрикнул от неожиданности,- увидев, что оно плавно входит в его любимое жемчужное кольцо, память о

его покойном отце. Сама Екатерина не смотрела по сторонам, с благоговением внимая архиепископу Кентерберийскому, венчавшему ее на царство.

После коронации Екатерина по обычаю произвела избранных сквайров в рыцари, и наградила воинов, особенно отличившихся в битве при Хардноте. Больше всех наград получил герцог Глостер. Екатерина сохранила за ним звание главнокомандующего, одарила дорогим миланским оружием, и вернула ему некогда дарованным Эдуардом Четвертым титул лорда-наместника Севера Англии, сделав его вторым после себя лицом в английском государстве. Герцог Глостер получил безраздельное господство над северной половиной Англии, и фактической власти у него оказалось больше, чем у самой королевы.

Дополнительно ко всем традиционным благам, которыми одаривала коро­лева Екатерина своих подданных в знаменательный для себя день, она возродила древний обычай, согласно которому частичка ее счастья досталась самым обездоленным нищим. Накануне своей коронации Екатерина послала своих слуг искать бедняков, наиболее нуждающихся в помощи, и поручила привести их в Вестминстер. В назначенный час после своей коронации Екатерина в присутствии большинства представителей знати Англии, опустилась на колени и начала мыть многострадальные ноги нищих, босиком исходивших все дороги страны в поисках милосердия. Она осторожно, с явным знанием дела, приобретенным в результате ухода за больными в аббатстве де Сенанк, омывала разбитые ноги бедных людей, стараясь не задеть их раны, и смазывала их по необходимости целебной мазью. При лечении бедняков в ней крепла решимость лечить также свою страну, истерзанную длительными войнами.

При столь непривычной заботе многие зачерствевшие сердца нищих дрогнули, и они вновь уверовали в божье милосердие, пославшего им добрую королеву. Бы­ли тронуты душевно и многие лорды, обычно не снисходившие до того, чтобы удостоить своим взглядом обнищавших людей. Своими действиями королева Екатерина показывала, что считает нищих равными ей в человеческом достоинстве. Этот пример полного смирения, смыкающего подобно магичес­кому кольцу высшую власть с отверженными ею людьми, вновь соединяющего воедино разные частицы мира, бывшего некогда единым целым, стал незабываемым зрелищем для свидетелей коронации Екатерины Ланкастер. Напоследок королева ласково переговорила с бедняками и одарила каждого из них пятнадцатью золотыми монетами, по числу своего возраста, давая им возможность начать безбедную жизнь.

– - Сэр Уильям, вам назначение королевы ничего не напоминает?
– спросил рыцаря Кэтсби виконт Лавелл после завершения церемонии.

– - Что вы имеете в виду, милорд?
– озадаченно спросил тот.

– - Видно, что наш господин Ричард Глостер повторяет тот же путь восхождения к власти, который он совершил при короле Эдуарда, - несколько нетерпеливо высказался проницательный Лавелл.
– Вспомните, Эдуард так назначал нашего господина сначала герцогом Глостером, затем командующим своими войсками и наместником северных областей Англии. Не думаю, что это простое совпадение. У меня предчувствие, что настанет день, когда мы снова назовем нашего повелителя Ричарда английским королем!

– - Побойтесь бога, виконт, как вы можете говорить такие вещи в день коронации королевы. Это прямая измена, - обеспокоенно произнес сэр Уильям Кэтсби.
– К тому же наш герцог явно не склонен подрывать благополучие королевы Екатерины, наоборот, он всячески укрепляет его.

– - Но я не говорил, что новое возвышение Ричарда произойдет вопреки воле Екатерины, - на губах виконта Лавелла появилась тонкая улыбка.

– - Вы говорите невероятные вещи, милорд Лавелл, всему есть предел. Оставим этот бесплодный и опасный разговор, - нервно проговорил рыцарь Кэтсби, и поспешил раскланяться со своим собеседником.