Рихард Феникс. Море. Книга 3
Шрифт:
Солнце пекло макушку, когда мальчик понял, что не может различить ни горизонт, ни положение своего тела в воздухе. Рабочая рука и ноги были вялыми, едва подчинялись разуму, на раненную не обращал внимания, засунув её ладонь поглубже в карман штанов, зато крылья крепли с каждым взмахом. Чем дольше Рихард летал, тем отчётливее видел, как пламя вокруг ног превращается в птичьи лапы. Это завораживало, но наводило на дурные мысли: последний полёт гораздо ближе, чем хотелось бы. А теперь в лодке ещё трое, за которых Феникс в ответе, он обещал себе не дать им погибнуть в открытом море. Хотя бы им. Ничего не оставалось,
Лукреция всё же обратилась к нему, предложила пообедать и отдохнуть. И он, поняв, что не ел со вчерашнего дня, хоть и не чувствовал голода, едва не рухнул на палубу. Сидеть удавалось с трудом, тело так и норовило завалиться, голова казалась тяжёлой — пришлось откинуться спиной на борт. Чародейка, присевшая рядом, вздрагивающая от близости искрящегося фиолетового пламени, принялась кормить с рук. Он жевал, не различая вкуса, забывал глотать, вода скатывалась по подбородку и почти сразу испарялась. Разум был занят контролем пламени, чтобы не спалить лодку. Лукреция молчала. Вид белой маски угнетал Феникса, и он, не желая смотреть, закрыл глаза.
Он понял, что заснул, когда ощутил на плечах, не покрытых огнём, тёплую тяжесть одеяла. Из-под ресниц увидел троицу спутников, сидящих напротив. Лукреция была без маски, лицо бледное, а глаза красные. Алек, на которого она смотрела, указывал на Феникса и горячо шептал:
— Вы разве не видите, что с ним? Он же умирает!
— Прости, мой господин, — криво улыбнулся Джази, вычищая кончиком ножа под ногтями, — конечно, видим. Но мы не в силах ему помочь и стараемся не мешать. Там, куда так хочет попасть капитан, ещё должно быть лекарство. Мы привезли его в Макавари пару дней назад. Надеюсь, его никуда не растренькали, а то было бы обидно.
— Но как мы собираемся дотуда добраться?
— Мне тоже очень интересно, — выдохнула Лукреция.
Улыбка сползла с лица Джази, он поднял на девушку хмурый взгляд, покрутил нож в пальцах и с размаху загнал в ножны на поясе сзади. Ответил почти не размыкая губ:
— Извини, красотка, разве ты ещё не поняла?
Девушка замотала головой. Алек вскочил, но тут же опустился обратно, широко распахнутыми глазами глядя на пирата. Тот подышал на своё кольцо, указал в небо, сказал:
— Прошу, посмотрите туда. Это первая, самая ранняя звезда в этой части океана. Называется она пастушьей. Она всё время находится на одном месте, значит, нам надо плыть прямо на неё. Прости, красотка, не перебивай. Наш корабль добрался сюда за полтора дня. Судя по всему, течение сбило нас с обратного курса примерно на два часа. Поэтому завтра днём на моём компасе здесь, — он показал собеседникам руку с кольцом и постучал ногтем по круглому камню, — появится красная полоса земли. Будем ориентироваться по ней. И тогда шестого числа, послезавтра, мы будем уже в Макавари.
— А как же свисток? Если Ри тебе его передаст… — начала было Лукреция, стискивая маску на коленях
— Извини, красотка, смысла в этом нет, ведь вся живность чурается яда, который в теле капитана. Можно, конечно, отправить его на дно…
Под нижнюю челюсть пирата упёрся длинный меч в чёрных ножнах. Он и держащая его рука немного дрожали.
— Рихард останется на борту! — твёрдо сказал Алек.
— … но мы этого делать не будем, — недрогнувшим голосом закончил Джази, даже не пытаясь отвести оружие от себя.
Алек скрежетнул зубами и медленно опустил меч к парными клинкам пирата и своему второму с эфесом в виде головы лошади. Лукреция всхлипнула, обхватила себя за плечи. Феникс, замёрзший и уставший от этой трескотни, вяло пошевелился, раскрыл сухие губы, с хрипом втянул воздух. Спутники разом обернулись.
— Хватит уже обсуждать меня, — произнёс мальчик. Попытался подняться, но ноги не слушались, казались бесполезными деревяшками. — Я доставлю нас в Макавари, если Джази точно укажет направление.
— Конечно, капитан. Прости, что потревожили твой сон.
— Тогда помогите подняться.
Джази будто только этого и ждал. С готовностью подскочил, подхватил Рихарда подмышки, поставил на ноги, придержал, пока тот не поймал равновесие. Лукреция оказалась рядом, подобрала одеяло, зашептала дрожащим голосом:
— Ри, не делай этого! Не надо! Пожалуйста!
— Ты обещала мне не мешать, помнишь?! — просипел Феникс, глядя поверх её головы.
— Но, Ри!..
— Алек, закрой Лу в надстройке и не выпускай.
Бывший воришка безмолвно, бесшумно подошёл к девушке сзади, она даже не успела обернуться, лишь взвизгнула, когда тот поднял её вместе с одеялом и, как пушинку, перенёс в надстройку. Протарахтела реечная дверца, маленькие кулачки забарабанили изнутри, сорванный голос требовал выпустить, но тщетно: снаружи самый низ был прижат каблуком сапога, не позволяя открыть или сдвинуть, Алек крепко держал, игнорировал крики. Феникс благодарно кивнул ему и обратился к пирату:
— Сможешь определить, когда я буду быстрее корабля?
— Прости, это будет сложновато, но, наверное, да.
— Дай знак, когда это случится. Постараюсь держать хорошую скорость.
Джази заглянул ему в глаза, серьёзный, встревоженный, заговорил, сбился, прокашлялся, покосился на надстройку с запертой Лукрецией, прошептал:
— Как сравняешься, окликну…
Затем взял сложенную верёвку, привязанную к кольцу на носу лодки. Это была та самая плетёнка, за которую Блиц ещё вчера тащил судёнышко к цели. А сейчас Джази, стиснув зубы, обвязывал ею мальчика вокруг пояса. Когда последний узел был затянут, тихо сказал:
— Прости, капитан, что не могу тебя остановить и предложить иного решения.
— Я вас не брошу, — стуча зубами от холода, ответил Феникс.
— Благодарю. Готов?
— Да.
— Держись той звезды, капитан. Если собьёшься, я тебя позову. И… Прости, что напал на тебя тогда.
Рихард чуть улыбнулся в ответ, пошатнулся, призвал огонь, разбежался и прыгнул. Крылья, будто того и ждали — раскинулись двумя фиолетовыми потоками, гудящими, кусающими воздух искрами. Лодка дёрнулась и поплыла по курсу, звенела натянутая верёвка. Полёт. В полёте не было ни страшно, ни холодно. Только контроль пламени. Только вперёд на звезду.