Рихард Феникс. Море. Книга 3
Шрифт:
* * *
Рихард
— Прости, ты не мог бы выражаться яснее? — щуря разноцветные глаза, спросил Джази.
— Понимаешь, — начал Рихард и осёкся: не хватало ещё разболтать тайну призыва этому человеку, кидающемуся в драку на первого встречного.
Мальчик рывком поднялся, прошёлся по палубе. Лишь когда пробрал озноб, понял, что забыл про огонь, а тот и исчез. Отчего-то контролировать его стало сложнее прежнего. Распухшая рука болталась вдоль тела, в груди что-то булькало и холодело. А вот голова
— Мне надо посоветоваться с тобой, Лу, — тихо сказал Рихард.
Она не обернулась. Голос прозвучал отстранённо, хоть на лице и не было маски:
— Говори.
— Я вспомнил, кого привязал к одному перу. Почему-то забыл. И мы договорились, что через определённое количество дней я его призову. Но не знаю, сколько времени прошло. Лу, что мне делать: сдержать обещание и, скорее всего, притащить его сюда, или дождаться берега?
Он подошёл, взял девушку за тонкое запястье. Бледные, будто светящиеся в темноте руки выпустили чёрную кожу куртки, и та с глухим звуком упала на соседний ящик.
— Не так сильно, пожалуйста, — попросила Лукреция.
Он разжал хват, и их пальцы переплелись.
— Ри, я поддержу любое твоё решение. Если ты считаешь нужным призвать того человека к оговоренному сроку, сделай это. Но я тоже, признаться, потерялась в днях. Когда ты должен был его призвать?
Мальчик задумался. Зубы вновь застучали от холода, и Рихард опустился перед Лукрецией на колени, ткнулся головой ей в плечо. Девушка мягко освободила руку, притянула его к себе, обняла, другой поглаживая по волнистым, забранным в высокий хвост, волосам. Объятия не согревали так, как огонь, но спутница не отстранялась сейчас, и это было хорошо. Он немного подумал и выдохнул ей в шею:
— Если всё верно посчитал, то четвёртого утром крайний срок.
— Простите, что прерываю ваши кошачьи нежности, — раздался за дверцей насмешливый голос, — но четвёртое мая началось несколько часов назад.
— Джази, не подслушивай! — вскинулся Рихард.
Лукреция до-обидного быстро разжала объятия.
— Прости, но обещания для того и нужны, чтобы их держать. Иначе в них ни смысла, ни проку. А уж тем, кто обещает и не держит слово, веры нет.
Злость вернулась. Яд обидных слов уже готов был сорваться с языка, аж горло драло. Пламя заискрило на перьях. Лукреция пискнула, затаила дыхание, сжалась.
— А что ты обещал своей капитанше? — вырвалось у Рихарда, когда он, едва не толкнув девушку, резко поднялся, принимая словесные уколы пирата.
— Что буду с ней до самого конца, — холодно ответил Джази, дёрнул верёвку, поднимая реечную дверцу, и встал на пороге, привалившись плечом к косяку. — Я своё слово сдержал. Осталось лишь предать
— Двенадцать!
— Что? Тебе двенадцать? — ахнула девушка и зажала себе рот руками.
— Да, и что? — рыкнул, покосившись на неё, Рихард.
— Я думала, мы одного возраста… Извини, я больше не буду!..
— Что не будешь?
— Прости, Ри…
Джази зацокал языком, Феникс зло зыркнул на него, пират фыркнул:
— Прости, но это действительно не смешно. Этой темпераментной красотке явно нужен мужчина взрослее, который знает цену слова, который видел мир и может дать своей женщине то, что она захочет. Мальчикам это не под силу.
Рихард обернулся к девушке, та, накинув на голову капюшон, молчала. «Да она ведь с ним соглашается! — пронеслось в голове у Рихарда. — Чего она со мной возится тогда? Мне этих подачек не надо! Во тьму их всех! Пусть делают, что хотят, хоть сдохнут тут! Мне плевать! Улечу и брошу их обоих! А с Алеком потом всё обсудим. Да и забыл он, наверное, уже. Его ж там Лейла обхаживала. Вот и пусть сидят по парочкам: одни здесь, другие там. Никто мне не нужен! Улечу! Теперь я это могу!». Он выругался беззвучно и заметил, что давно не слышал голос бога первоФеникса внутри себя. «И этот бросил. Да катитесь вы все в бездну!»
Рихард направился к двери, чтобы выйти, но Джази крепко схватил за правое плечо. Боли мальчик не ощутил, однако синие пальцы искусственной руки так глубоко впились в тело, что он остановился, опасаясь, как бы из него не выдрали кусок. Лицо пирата было серьёзным, в тихом голосе не слышалось улыбки:
— Прости, что сказал не всё про яд агачибу. Он отравляет тебя. В первую очередь твой разум. По глазам вижу, что думаешь ты сейчас сплошную дрянь. Оттого и красотка боится тебя. Хочешь вот так всё бросить? Мы в одной лодке. В моих интересах, чтобы тут всё было спокойно.
— Отстань от меня! Дай пройти!
Рихард призвал огонь, сжал кулак, замахнулся. Джази перехватил, кожа на пальцах его человеческой руки пошла пузырями. Запахло палёным мясом. Парень охнул, сморщился, но не отпустил. Они молча боролись ещё несколько секунд, пока Рихард наконец не убрал пламя.
— Прости, я видел ваши вёсла. Они не для того, чтобы плыть. Это лодка из Гристена. В такие лодки там запрягают прирученных дельфинов, поэтому и вёсла для гребли не приспособлены. Я знаю, как ты хочешь добраться до Макавари, понял по твоему взгляду. Но без меня ты не справишься. Я могу указать верное направление. По законам пиратов, кто судно украл, тот и капитан. Я согласен признать тебя капитаном, если твоё отношение к команде не будет ублюдским. Извинись перед красоткой.
— За что? — процедил Рихард, запутавшись в словах Джази. — Дельфины? Тьфу! Да я… Да я призову кого угодно!
— Прости, но не призовёшь. Реликвия Боа-Пересмешников — свисток Короля Зверей — который у тебя непонятно откуда, слушается лишь чистого разума, а твой отравлен агачибу. Можешь пытаться, сколько влезет, но делу это не поможет. Даже если насильно кого заарканишь, они не повезут, куда нужно. И не переводи тему. Извинись перед красоткой, капитан!
— Это подождёт, — буркнул Рихард, потупившись. То, что чужак подтвердил его догадки, вовсе не радовало.