«Рим, или Второе сотворение мира» и другие пьесы
Шрифт:
Л е о п о л ь д. Ты сегодня ни разу не пошутила. А я так радуюсь твоим шуткам.
К о р и н н а. Ты радуешься моим шуткам — и ничему другому?
Л е о п о л ь д. Но, Коринна…
К о р и н н а. Может быть, не было причин для шуток.
Л е о п о л ь д. Ну а Фогельзанг и эти оказавшиеся на мели придворные шаланды…
К о р и н н а. Не знаю, Леопольд, как тебе это объяснить. Посмотри, ведь у всех этих людей есть, конечно, и хорошие стороны. Ведь ваш дом — хороший дом. Глупых людей вы бы просто не приглашали.
Л е о п о л ь д. Но ведь ты обычно…
К о р и н н а.
Л е о п о л ь д. Это я считаю беспринципным.
К о р и н н а. А если не хочется марать собственное гнездо? Приходится идти на жертвы, дорогой Леопольд. Как бы ты отнесся к женщине, которая вечно иронизирует над своим окружением, над своими близкими? Которая общается с ними, а потом их высмеивает? Не было бы скорее это беспринципным?
Л е о п о л ь д. Но ведь окружение моих родителей не будет нашим окружением.
К о р и н н а. Не будет? А как же ты хочешь этого избежать?
Л е о п о л ь д. Мы уедем отсюда, заведем свое хозяйство, может быть в провинции, во всяком случае, подальше отсюда, от этой затхлости и плесени.
К о р и н н а. А на что мы будем жить? Чему ты выучился, чтобы прокормить нас, уехав подальше от этой затхлости и плесени? А питаться каждый день одной бужениной и нытьем я не желаю.
Л е о п о л ь д. Отец даст мне денег.
К о р и н н а. И твоя мать согласится с тем, чтобы мы на эти деньги дали деру и из какого-нибудь имперского захолустья в знак благодарности за поддержку осыпали их издевательствами и насмешками? Да ты, пожалуй, и сам в это не веришь.
Л е о п о л ь д. Давай лучше поговорим о чем-нибудь другом.
К о р и н н а. Леопольд, подойди-ка сюда.
Л е о п о л ь д. Да?
К о р и н н а. Посмотри мне в глаза.
Л е о п о л ь д. Пожалуйста…
К о р и н н а. Так, а теперь скажи мне, только честно, ты меня хоть немножко любишь?
Л е о п о л ь д. Но, Коринночка, о чем ты спрашиваешь…
К о р и н н а. Отвечай.
Л е о п о л ь д. Но ты же знаешь.
К о р и н н а. Именно, что не знаю. У нас сегодня помолвка, а тебя как будто это не касается. Не знаю, как для вас, парней, но для девушки это великий день. Девушке хочется сесть рядом с любимым а побеседовать с ним о том, как все у них будет, когда они станут мужем и женой. А вместо этого ты приходишь и упрекаешь меня за то, что не имел возможности порадоваться моим шуткам.
Л е о п о л ь д. Сущая правда. Я болван. Мне всегда нужен кто-то, кто бы мне намекнул на это. Мама только об этом и твердит.
К о р и н н а. Значит, мне еще кое-что предстоит.
Л е о п о л ь д (собравшись с духом, пытается устроить для своей девушки великий день. Садится рядом с Коринной, чтобы побеседовать с ней). Когда мы станем однажды мужем и женой…
К о р и н н а. Правда, Леопольд?
Л е о п о л ь д. …так вот тогда…
К о р и н н а. Что тогда?
Л е о п о л ь д. Ну да, тогда… Так что ты на это скажешь?
К о р и н н а (порывисто обнимает своего странного кавалера, целует его, смеется, трясет его). О, боже, что я себе приобрела! Подумай прежде, станем ли мы вообще мужем
Л е о п о л ь д. Нет, не все. Мы должны обручиться, ты и я. Ведь мама сама это сказала.
К о р и н н а (встает и начинает расхаживать по гостиной). Ты можешь много чего наговорить. А может, ты меня обманываешь? А может, ты и вправду хочешь обручиться — со мной? А может, твой отец и сестры Мунк придерживаются иного мнения? А может, ты все это затеял лишь потому, что тебе так захотелось, захотелось толкнуть меня на этот шаг, вместо того чтобы самому бороться за наше право быть вместе. (Поскольку Леопольд только молча качает головой, продолжает.) Представь себе, что я могу предвидеть будущее.
Л е о п о л ь д. О, прошу тебя! (Кладет ногу на ногу, складывает руки на коленях и в предвкушении интересного представления откидывается назад.) Давай, выкладывай!
К о р и н н а (некоторое время изображает крайнюю сосредоточенность). Вот что я вижу: во-первых, прекрасный сентябрьский день, перед прекрасным домом стоит множество прекрасных карет. А впереди — на облучке кучер в парике и двое слуг на запятках — свадебная карета. На улице полно людей, которые хотят увидеть невесту. И вот выходит невеста, а рядом с ней шествует ее жених, и этот жених — мой друг Леопольд Трайбель.
Л е о п о л ь д. Великолепно!
К о р и н н а. И вот свадебная карета, за которой следуют остальные экипажи, едет вдоль берега широкой, широкой реки.
Л е о п о л ь д. Но, Коринна, не назовешь же ты нашу Шпрее «широкой рекой»!
К о р и н н а. …вдоль берега широкой реки и наконец останавливается возле готической церкви.
Л е о п о л ь д. Церкви святого Николая.
К о р и н н а. И жених выходит, подает руку невесте, и молодая чета направляется к церкви, а там уже играет орган и горят свечи.
Издали слышен квартет.
И вот они стоят перед алтарем и после обмена кольцами их благословляют и поют песнь…
Л е о п о л ь д. Возьми же мои руки…
К о р и н н а. …или хотя бы последний стих. А потом едут обратно, вдоль той же широкой реки, только не к городскому дому, откуда они выехали, а все дальше и дальше за город, пока не останавливаются перед коттеджем…
Л е о п о л ь д. Каким коттеджем? У нас нет коттеджа. Согласись на городской дом.
К о р и н н а. …пока не останавливаются перед коттеджем и перед триумфальной аркой, на самом верху который висит огромный венок. И на венке сверкают две начальные буквы: Л и Х.
Л е о п о л ь д. Л и Х?
К о р и н н а. Да, Леопольд, — Л и Х. (Продолжает нормальным голосом, провоцируя.) А как же могло быть иначе? Ведь свадебная карета прибыла из Уленхорста и двигалась вдоль Альстера, а потом вниз по берегу Эльбы, и остановились они перед виллой Мунков, за городом, в Бланкензее. И «Л» означает Леопольд, а «Х» означает Хильдегард. (Встает в ожидании.)