Римская карусель
Шрифт:
Со стороны многочисленных построек Палатинского дворца к узким крытым галереям, ведущим к деревянному сооружению театра, выдвинулась группа германцев-телохранителей. Император многочисленными денежными дарами сумел воспитать в этих варварах беззаветную преданность к своей особе. Все они, как один, были рослыми, свирепыми воинами необыкновенной силы. Именно по этим признакам их отбирали когда-то из числа пленных, захваченных в германских кампаниях.
Телохранители быстро рассредоточились по переходам дворцового комплекса. Один из них, светловолосый и плечистый Хенгист, перед тем, как
Настенные факелы в галерее были расположены далеко друг от друга, и их не хватало для хорошей видимости. Пройдя два коридора, Хенгист вдруг услышал крики и шум борьбы. Ринувшись на звуки, он увидел распростертую окровавленную фигуру на полу и убегающих людей. Узнав в лежащем человеке Гая Цезаря, германец бросился за подмогой. Вскоре охваченные яростью варвары-телохранители уже повсюду искали заговорщиков. К раненному императору был доставлен врач с помощниками. Они отнесли стонущего Гая на носилках в его покои, где оказали ему первую помощь.
Императору были нанесены две раны. Они не были смертельными, но причиняли Гаю нестерпимую боль. Плечо было рассечено, - если бы ключица не остановила меч, лезвие проникло бы в горло.
– Кассий Херея и Корнелий Сабин, - хрипел дрожащий от телесной муки и пережитого ужаса принцепс, называя имена напавших на него двух преторианских трибунов.
– Но с ними были другие преторианцы и сенаторы. И у них должны быть сообщники в театре! Не теряйте времени на расследование! Перебейте всех зрителей!
Найти заговорщиков пока не удавалось. Они успели скрыться в одном из строений дворца. В крытых галереях германцы нашли лишь двух сенаторов - Аспрена и Антея, - и, не слушая их объяснений, набросились на них и изрубили.
В театре среди зрителей вдруг с быстротой молнии распространился слух об убийстве императора. Но многие не верили этому сообщению. Гай мог намеренно пустить известие о своей смерти, чтобы проверить, как будут вести себя присутствующие. Римляне вскакивали с мест, тихо переговариваясь, с тревогой ожидая развития событий.
Вскоре кто-то пустил новый слух, будто Гай, живой, весь окровавленный, доставлен на Форум, где он сейчас обращается к народу. Присутствовавшие в театре не знали, чему верить, и боялись повести себя как-то неправильно, из-за чего впоследствии пришлось бы раскаяться.
У Кассии все внутри пылало. Ей немедленно надо было выяснить, что же на самом деле происходит. Но как это сделать?! Встав с места, она обвела взглядом трибуны театра, и тут увидела продиравшегося между трибунами старого друга отца, Авла Курция.
Кассия, решительно прорвалась к проходу и сумела перехватить Авла до того, как он попытался протиснуться к своему месту, где его ждал сын.
– Милый Авл!
– жарким шепотом заговорила она, - Заклинаю тебя памятью отца, расскажи мне все, что тебе известно об императоре! Он жив или мертв?
Курций, догадываясь, какой ответ ей хотелось услышать, тихо произнес:
–
Кассия поняла, что наступил долгожданный миг! Ей необходимо было сейчас сосредоточиться и начать поиск нужного развития событий - такого, в котором заговорщикам удается прикончить Гая. Только она об этом подумала, как в театр вошли телохранители-германцы. Они бросили на алтарь, на виду у потрясенных зрителей, две отрубленные головы. Увидев, что сенаторов не спасло их высокое положение, многие зрители стали кричать и умолять варваров о пощаде, забыв свою римскую гордость.
Германцев становилось все больше, и вскоре они уже окружили все трибуны.
– Это конец!
– в отчаянии воскликнул Авл Курций.
– Чтобы выслужиться перед цезарем, они перебьют всех нас!
– Что же может их остановить?!
– спрашивала Кассия, с силой тряся Авла за плечи.
– Только одно, - он задыхался, то ли от страха, то ли от тряски.
– Смерть императора! В этом случае Гай уже не наградит их за усердие, а новый император скорее всего накажет за убийства римлян.
Через миг Кассия уже потеряла Курция из виду: его снесла куда-то людская масса. Театр был охвачен паникой. Олуэн тоже нигде не было видно. В нижних рядах звучали громкие вопли. На одно мгновение между людьми, окружавшими Кассию, образовался просвет, и она увидела, как германцы начали резню. Они рубили безоружных людей, не разбирая ни положения, ни пола, ни возраста. Вероятно, исполняя приказ, варвары испытывали мстительную радость, получив возможность безнаказанно убивать ненавистных римлян.
Люди пытались спастись, убегая от убийц, но бежать было некуда, германцы наступали с нескольких сторон, и зрители ползли по трупам и друг по другу, напирали на соседей, обращались с мольбами к убийцам, пытаясь прожить чуть подольше, хотя бы на несколько ударов сердца. Сцена была красной от искусственной крови, многие трибуны - от крови настоящей. От воплей закладывало в ушах. Казалось, это ревет какое-то огромное, закалываемое животное.
Кассия не знала, как ей быть. Ее толкали со всех сторон, и она никак не могла сосредоточиться. Но выбора не было. Если она не найдет правильный виток событий, через несколько мгновений она расстанется с жизнью, либо затоптанная смертельно перепуганной толпой, либо зарубленная безжалостными телохранителями. Ей показалось, что среди мертвых она увидела тело Пульхры, но на это нельзя было сейчас отвлекаться.
Кассия Луцилла закрыла глаза, позволив толпе нести себя куда угодно. Не слушая предсмертных воплей избиваемых и криков тех, чей смертный миг еще не наступил, Кассия перенесла свое сознание в таинственное мысленное пространство, где проходили бесчисленные волокна различных вариантов развития событий. Она понимала, что ни при каком развитии событий сама она не могла оказаться в галерее, где произошло нападение: туда можно было попасть лишь лицам, приближенным к императору. Значит, Кассия должна была искать такое развитие событий, в котором она была бы свидетельницей сообщения о кончине императора, доведенного до сведения германцев до того, как они начнут бойню.