Римская карусель
Шрифт:
Осень, 271 г. н.э.
Заставить зрителя хохотать во все горло - этого мало...
Гораций
– Полагаю, после Рима наш форум не покажется тебе просторным и величественным, - высказав это предположение, римский всадник Марк Ульпий взял под локоть двоюродного брата и обошел вместе с ним сверкающую на солнце лужу.
– Здесь красиво, - вежливо, но не слишком искренне, ответил Тит, только вчера прибывший в Кордубу из Вечного
– Во всяком случае, Бетис производит не меньшее впечатление, чем Тибр. И, конечно, приятно радует множество фонтанов.
По мере того, как братья подходили к обширной крытой колоннаде, простирающейся между рынком и храмом Марса, все слышнее становился гул человеческих голосов. В этот оживленный час первой половины дня там находилось немало народа. Одни стояли группками, переговариваясь, возле колонн, другие пришли сюда ради многочисленных лавок. Среди последних женщин было больше, чем мужчин. Теперь они рассматривали товар, который предлагали на своих лотках сапожники, ювелиры, продавцы ароматов, сукновалы, и торговались с ними.
Порыв сырого, напоенного водой, ноябрьского ветра и возобновившийся дождь заставили двух Ульпиев ускорить шаг, чтобы поскорее оказаться в колоннаде.
Марк Ульпий, будучи декурионом Кордубы, т.е. членом городского совета, был здесь человеком влиятельным и известным, и многие почтительно приветствовали его. В ответ он кивал красивой формы патрицианской головой, слегка тронутой благородной сединой. Его родственник и гость с интересом разглядывал провинциальных девушек, находя в юных жительницах Бетики, несмотря на уже вышедшие из моды расцветки их туник и накидок, некую привлекательную черту, каковую редко встретишь в Риме. Тит не сразу подобрал ей название.
– Наивная притягательность, - проговорил он задумчиво, пробуя на вкус слова.
– Тебе уже тридцать пять лет, - заметил с усмешкой Марк, перехватив заинтересованный взгляд Тита, - а ты все не взрослеешь. Остается лишь надеяться, что, достигнув моего возраста, высокочтимый римский брат станет обращать внимание и на другие красоты природы.
– То есть через семь лет у меня наконец откроются глаза?
– уточнил Тит, насмешливо вскидывая светлые, под стать коротко остриженным соломенного цвета волосам, брови. Марк, в отличие от него, был темноволос и смугл. В их внешности можно было найти лишь одну общую черту, намекающую на их родственную связь, - крупноватый, слегка выступающий вперед, лоб.
Братья стояли в просвете между колоннами, оправляя складки своих накидок. В таких же и подобных накидках, надетых поверх туник, были и многие другие посетители колоннады. Они напоминали женские паллы и назывались почти точно так же - паллиями. Более ста лет назад они практически вытеснили неудобные тоги. В паллий можно было облачиться без посторонней помощи.
Обычно накидка - как у женщин, так и у мужчин, - закрывала спину и спускалась толстой складкой с левого плеча, оставляя открытой правую руку. Однако в такой холодный день Марк и Тит, как и многие другие, воспользовались возможностью плотнее укутаться
– Расскажи, мой Тит, какие разговоры ведут сегодня на семи холмах?
– спросил Марк, меняя тему.
– Верят ли в Риме, что новому августу, в отличие от его не очень удачливых предшественников, удастся восстановить целостность империи и вернуть в ее состав Галлию с Британией?
Тит посерьезнел.
– Если бы ты задал этот вопрос год назад, - задумчиво молвил он, - когда Аврелиан только начинал свое правление, многие ответили бы отрицательно. Император потерпел поражение от алеманнов, которым удалось вторгнуться в Италию. Да и в войне с готами он, несмотря на ряд побед, понял, что не сможет удержать Дакию, и отказался от этой провинции.
Марк Ульпий кивнул.
– Аврелиан проявил тогда немалую изобретательность, - усмехнулся он, - переселив жителей Дакии на другую территорию и дав ей почти то же самое название - Дакия Аврелиана. Как видно, крестьянское происхождение не является препятствием для воображения и быстрого ума. Но все это хорошо известно, друг мой, так же, как и то обстоятельство, что в конце концов Аврелиан сумел нанести алеманнам сокрушительное поражение. Меня интересуют не столько сами события, сколько настроения и ожидания.
– Аврелиан талантливый полководец и очень волевой человек, - сказал Тит, - но сумеет ли он остановить распад империи, знают лишь боги.
– Какие именно боги?
– с живостью откликнулся Марк.
– Император, надо думать, поклоняется Митре, как и многие другие солдаты?
– Конечно. Хотя поговаривают, что он намерен дать этому персидскому богу какое-нибудь приличное римское имя.
Братья подошли к лавке ювелира, и Тит взял с лотка нитку с жемчугом. К нему тут же подскочил торговец, начавший было расхваливать свой товар, но римский гость остановил его жестом руки.
– Не сегодня, - сообщил он и, отведя брата в сторону, обратился к нему, понизив голос.
– Не скрою своего нетерпения, мой Марк, - произнес Тит.
– С тех пор, как два года назад ты побывал в Риме и открыл мне тайну, я мечтал оторваться от дел и приехать сюда, в вашу Бетику, чтобы ближе познакомиться с Учением и получить ответы на накопившиеся у меня вопросы. Наконец мне это удалось. Так когда же мы сможем посвятить время столь волнующему меня обсуждению? Почему бы не сделать это прямо сейчас в какой-нибудь таверне? Ради этого я даже готов отвратить свой взор от прелестных нимф Бетики.
– Дорогой Тит, уйми свое нетерпение, - улыбнулся Марк, прекрасно понимая состояние своего гостя.
– Уже сегодня вечером у меня дома состоится собрание всей, если можно так выразиться, коллегии хранителей учения. Мы будем обсуждать отдельные тонкости, в чем нам поможет наш мудрый наставник Клеомен. Люди будут делиться своими переживаниями и обсуждать их. Затем мы проделаем совместный опыт.
– О!
– с воодушевлением воскликнул Тит, - Скорей бы наступил вечер! Но скажи мне прямо сейчас, дорогой брат, каковы твои собственные успехи?!