Римская карусель
Шрифт:
Девушка прекрасно понимала, что, если такого развития событий не существует, ей придется распрощаться с жизнью. Найти такой виток пока не удавалось. Кассию толкали, чей-то локоть больно ударил в бок. Она не обращала внимания.
– Кассия, Кассия!
– Девушка открыла глаза из-за того, что кто-то с такой силой тянул ее тунику, что расстегнулась металлическая застежка-фибула на левом плече. Это был Агриппа. В глазах двоюродного брата пылал ужас, он что-то кричал, но Кассия не слышала его из-за шума и не могла понять: он пытается прикрыть ее от нападения или, напротив, ищет у нее защиты.
Наконец внимание зацепилось за виток с желательным развитием событий. Меч германца раскроил череп Агриппы, и теплая жидкость залепила лицо Кассии. Но она сумела нечеловеческим усилием воли, не открывая глаз, окунуться в прошлое, и время в настоящем остановилось ...
***
...Со стороны многочисленных построек Палатинского дворца к узким крытым галереям, ведущим к деревянному сооружению театра, выдвинулась группа германцев-телохранителей. Они быстро рассредоточились по переходам дворцового комплекса. Один из них, высокий светловолосый и плечистый Хенгист уже ринулся было в короткую длинную галерею, чтобы занять там свое место, когда, бросив взгляд на суетящуюся во дворе прислугу, он увидел русого мужчину лет тридцати. Хенгист застыл на месте. Глаза раба, тоже заметившего его, стали расширяться.
Задохнувшись от счастья, рослый телохранитель подскочил к рабу, и они бросились друг другу в объятия.
– Бальдберт, брат мой!
– повторял Хенгист на родном наречии.
– Ты жив! Какое счастье!
В последний раз он видел брата более десяти лет назад, посреди густой дубравы, там, далеко отсюда, в родных лесах, перед тем, как началась кровавая битва с римлянами.
Братья хлопали друг друга по плечам и по спине, повторяя родные имена, торопясь рассказать все, что произошло с ними за эти годы. Бальдберт вдруг вскрикнул и поморщился, когда ладонь старшего брата пришлась ему по ключице.
– В чем дело?!
– воскликнул Хенгист и тут же догадался.
– Тебя недавно били кнутом?!
Бальдберт со стыдом отвернулся.
– Проклятые римляне..., - проскрежетал зубами его брат, - но ничего, дорогой мой, самое главное - что я тебя нашел! Я попрошу императора, и он освободит тебя! Можешь не сомневаться: император очень к нам благоволит!
Тут Бальдберта окликнул распорядитель работ, и ему пришлось срочно уйти. Хенгист спохватился, сообразив, что столь счастливая и неожиданная встреча заставила его ненадолго пренебречь своими обязанностями.
– Я вызволю тебя, брат!
– выкрикнул Хенгист и, ужасаясь собственной провинности, со всех ног ринулся в галерею. Пробежав два полутемных коридора, освещаемых светом редких настенных факелов, он завернул за угол и услышал впереди себя стоны и шум. Германец ринулся вперед. Увидев его, несколько человек, уже успевших нанести Гаю около тридцати ударов, пустились в бегство. Хенгист, кляня себя за потерянное время, взглянул на лежащего в луже крови императора, и поспешил за подмогой.
Узнав о случившемся,
Среди зрителей началась паника, усилившаяся, когда германцев стало так много, что они окружили театр, перекрыв все выходы. Те, что сидели поближе к германцам, видя, как решительно они настроены, позабыв свою гордость квиритов, стали унижаться перед презренными варварами, умоляя их о пощаде.
Кассии, сидящей на своем месте рядом с Олуэн, оставалось только ждать. Это было труднее всего, однако она уже ждала этот миг больше четырех месяцев, - можно было потерпеть еще немного. Кассия видела германцев, готовых начать расправу, видела перепуганных зрителей и знала, насколько оправданны их страхи. Перед глазами девушки проносились сцены кровавой бойни из стертого ею прошлого.
Зная, что вскоре поступит сообщение о гибели императора, Кассия не разделяла тревожного состояния толпы. Ей было бы очень любопытно узнать, какие именно события в этом витке привели к другому завершению, и она надеялась, что обстоятельства гибели Гая когда-нибудь станут известны. Кассия, помня слова Курция в отмененном витке о том, что заговорщикам помешал неожиданно появившийся телохранитель, могла лишь предполагать, что при нынешнем развитии событий какая-то мелочь предотвратила эту неожиданность. Девушка помнила, с каким трудом она отыскала нынешний виток в гуще вариантов. Его могло и не оказаться, и в этом случае для очень многих, включая и Кассию, нынешний день стал бы последним.
Размышления Кассии прервало появление в театре сенатора Павла Аррунция, считавшегося личным другом Калигулы. Громким голосом объявив о смерти цезаря, Аррунций отпустил германцев. Телохранители покинули помещение, и люди, страшась выражать свои подлинные чувства, с трудом веря в то, что угроза несчастья миновала, стали вставать с мест и проталкиваться к выходам.
Кассия, уже почти не в силах скрывать свое ликование, выпрямилась и оглядела трибуны. По ним двигались спасенные ею люди, даже не подозревавшими о том, сколь мала была у них возможность уцелеть и кому они обязаны жизнью. Среди них были и ее родственники - Пульхра, Агриппа. А Калигула, давший приказ их перебить, был уничтожен сам! Кассии Луцилле было лишь жаль, что она не видела, как заговорщики наносят раны императору. Но она надеялась, что ударов было много, и Гай чувствовал, что умирает.
– Я отомстила за тебя, отец...
– прошептала Кассия, пробираясь вместе с Олуэн к выходу, и в этот миг в ее голове прозвучал щелчок, возвещавший совмещение двух времен.
***
В первые часы после убийства Калигулы сенат был полон решимости восстановить республиканское правление, утраченное почти сто лет назад. Но преторианские когорты и простонародье выступили за сохранение империи, объявив новым принцепсом Клавдия, дядю убитого Гая. Сенаторы дрогнули и отказались от вожделенной свободы уже на следующий день, признав Клавдия новым императором.