Родное гнездо

Колюмбов Жорж

Торик удивился, насколько мало изменилась у Никитцевых обстановка. Все как в школе. Легкий, еле заметный запах нафталина. Старенькая радиола «Ригонда». Книжные полки, куда сам Семен никогда не заглядывал, зато книги активно читал его отец. Ничего нового. Хотя… Откуда на полке появилась эта грубоватая открытка, явно сделанная неумелыми руками?

— Не-ет! — внезапно раздался капризный детский голос. — Семик, у нас есть еще тетрадка?

— Это кто у тебя? — удивился Торик.

— Вика, сеструха моя. Ужасно старательная, прям даже не знаем в кого, — тихой

скороговоркой ответил он, затем добавил громче. — Вроде есть.

— Не знал, что у тебя есть сестра. Познакомишь нас?

— Пошли, — пожал он плечами.

В соседней комнате сидела пухленькая белокурая девочка лет восьми. Аккуратное платьице, туго заплетенные косички и очень недовольное лицо — того и гляди заплачет.

— Ой, ты кто? — испуганно сказала она.

— Это Торик, мы с ним в ансамбле играли, — невозмутимо изрек Семен.

— Привет. А ты — Вика?

— Угу. Семик, я опять две ошибки сделала! У нас есть новая тетрадка?

— На тебя не напасешься! — буркнул Семен и повернулся к Торику. — Когда мы учились, разве было такое? Чуть ошибка — начинает новую тетрадь!

— Никогда. Да мне бы и мама не разрешила. Ошибся — исправляй. Мы для того и учимся, чтобы делать ошибки и исправлять их.

Вика с удивлением слушала. Похоже, такая мысль ей в голову еще не приходила. Потом она презрительно скривилась и выдала:

— Мальчишки, что с вас взять!

Друзья переглянулись и рассмеялись.

— М-да, сказывается бабушкино воспитание, — заметил Семен. — Держи тетрадку и больше не ошибайся.

— Так не бывает, — пробормотал Торик. — А нельзя сначала на листке все решить, а потом переписать начисто?

Вика глянула на него и задумалась. Но ничего не сказала.

— Да ну, столько лишнего времени тратить! — отмахнулся Семен. — И потом, привыкнет она так делать, а в классе что? Она же никогда успевать не будет.

— Хотя бы дома. Приспособится. Она же неглупая девочка? — Торик покосился на Вику.

— Да уж, поумнее некоторых буду! — Задрала нос маленькая зазнайка и ехидно поглядела на брата.

— А в шахматы умеешь играть? — по наитию спросил Торик.

— Не-ет, — удивленно протянула Вика, — а зачем?

— Так интересно же!

— Хм…

— Я, конечно, дико извиняюсь, — влез в разговор Семен. — А ты чего приходил-то? Поболтать?

— Не только. Пойдем, не будем мешать Вике.

Ему показалось, или она при этом и правда хихикнула в кулачок?

Все это время внутри Торика шла борьба. Светлая часть жаждала помощи друга, надеялась на эту помощь и других выходов из ситуации просто не видела. Мутная сомневалась: вдруг Семен слишком занят, вдруг не захочет помочь… А третья, темная — жадничала, подкидывая в костер сомнений мысль-опасение: «может, не надо об этом рассказывать другим людям?»

Вопрос Семена словно подтолкнул Торика к действию. Светлая сторона перевесила, и он рассказал другу всю историю прибора. Семен слушал внимательно и не перебивал.

— Мне кажется, самое интересное начнется после подачи напряжений на дополнительные электроды, — закончил мысль Торик. — Ну, что думаешь?

Семен

молчал, но красноречиво, в своем духе: слов не говорил, а вот руки и глаза его двигались, описывая причудливые фигуры. Так в школе он обычно изображал работу мысли. Или сочинял новую бас-партию. Потом он усмехнулся и сказал:

— Ой, слишком много теорий. Штука прикольная. Для начала надо будет попробовать ее — (он наигранно тяжко вздохнул и страдальчески закатил глаза) — на добровольцах. А там видно будет.

— Так приходи — попробуем. Может, чего придумаешь.

На том и порешили.

* * *

Через несколько дней Семен пришел в гости. Торик удивленно подумал, что, хотя в школе они общались очень тесно, никто из них не видел, как другой делает электронные схемы.

И хотя сейчас именно Торику удалось из ничего создать что-то новое и неожиданное, он несколько смущался, показывая свои поделки другу. При общении с Робертом ничего подобного не чувствовалось, а тут…

Старательно подавив противную дрожь неуверенности, Торик достал и развернул прибор. Семен усмехнулся непрактичности друга: повсюду мотки проводов, схема спаяна кое-как, на слепыше, без корпуса, регуляторы вообще висят на проводах. Проворчал, что таким делом надо бы заниматься всерьез. Торик подумал, что именно за этим он и обратился к Семену, смутно надеясь, что тому захочется сделать конструкцию уже по-хорошему, как надо. Но благоразумно промолчал.

Пробовать прибор решили сразу на Семене. Погоняли в нескольких режимах, подождали, еще раз попробовали, но ничего не случилось. Друзья так и не поняли: то ли Семен вообще невосприимчив к электросну, то ли нужны другие режимы, то ли устройство перестало работать. Тем не менее Семен взял набросок схемы, старательно переписал тепловые и частотные параметры и взялся «замутить все как следует, как оно должно быть».

Так у Торика появилась надежда. А еще подумалось, что надо будет сделать одно доброе дело.

Глава 18. Ближе и ближе

Доброе дело ждало недолго: вскоре Торик снова зашел к Семену.

Дверь открыла тетя Зина, мама Семена. Во многом она осталась прежней, хотя двигалась теперь не так быстро, а в прическе среди привычных крупных кудрей поселились предательские нитки седины. Поговорили на кухне, чтобы ей было удобней готовить еду, вспомнили школьные годы. Посмеялись.

— А Вика у вас дома?

— А тебе зачем? — Строгий подозрительный взгляд.

— У меня для нее небольшой подарок.

— А мне можно посмотреть? — Подозрение усилилось.

— Конечно. Так она дома?

— Вика, дочка, поди сюда.

— Мм? — Да, многословием девочка не отличалась. Потом заметила гостя. — Привет… Торик?

— Привет! Ты смотри, с первого раза запомнила!

— ЧуднОе имя, раньше не слышала. — Глядит с недоверием из-под светло-русой челки, будто ждет подвоха. Упрямая складочка пересекает совсем еще детский лоб, а капризно поджатую губу от волнения даже слегка прикусила.