Родное гнездо

Колюмбов Жорж

— Какой там! Все окрестные коты по такому случаю забирались на крыши домов и оттуда с ужасом смотрели на этот бесконечный серый поток. Собака у соседей, у теть Нюры, с визгом заползла в свою будку и два дня отказывалась оттуда вылезать, даже поесть не пришла!

— Странно. Одно дело — нашествие саранчи, — рассуждал отец, — но чтобы мыши…

— Да еще в таких немыслимых количествах! А потом этот поток мельчал, скудел и наутро третьего дня разбился на отдельные группки-островки и мало-помалу исчез. Но вот тут коты все-таки успели поохотиться на отстающих. Кеша наш потом четыре

дня отказывался от еды. И это при том, что сам он мышей не любит.

— Чудеса, по-другому не скажешь!

— Перед войной что-то похожее было вроде, — неуверенно заметила бабушка.

* * *

Сентябрь 1986 года, Город, 21 год

Короткий последний семестр. Торик шел на занятия в лабораторию на втором этаже. Коридор, обычно просторный, сегодня плотно заполонили «козера» — так называли здесь первокурсников. Они взволнованно переговаривались, то и дело тыкая пальцами в стенды со списками. Разница между поступившими и не поступившими проявлялась очень ярко. Одни откровенно радовались и даже приплясывали на месте, другие удрученно стояли, озираясь и пытаясь пережить свой провал. Некоторые держались нейтрально — то ли хорошо владели собой, то ли от природы были более спокойными.

Торика посетило странное ощущение турбулентности, завихрения, неоднородного движения времени. Ведь где-то внутри, в глубине души, он до сих пор ощущал себя таким же козером. Да, на пути встретилось много трудного, горького, отчаянно интересного и безмерно чуждого и скучного. Но ведь сам-то он не изменился, остался таким же. Разве нет? Получается, вроде как уже и нет: рядом со студентами, у которых обучение еще впереди, он чувствовал и различие. Он стал другим. А череда незнакомых молодых лиц в привычном коридоре…

Внезапно взгляд его упал на невысокую девушку, спокойно стоявшую у колонны. Знакомый островок в море хаоса? Неужели…

— Зоя? — не веря глазам своим, уточнил он.

Она изменилась, как-то оформилась, что ли. Пропала детская пухлость, четче и немного жестче стали черты лица. Отрешенный и задумчивый взгляд девушки вдруг словно проснулся и потеплел.

— Привет! Ты откуда здесь?

— Это ты откуда? Поступаешь к нам?

— Поступила. На факультет теоретической математики.

— А чего не прыгаешь, как они? Поступила и сама не рада?

— Как сказать? Рада, но я знала, что обязательно поступлю. Уж если бы меня не взяли, я не знаю, кому здесь нужно учиться.

— Ой, знаешь, далеко не всегда сюда попадают лучшие.

— Вот и я о том же.

— Нет, я к тому, что даже лучшие иногда почему-то не попадают. Находятся неожиданные причины, обстоятельства.

— Тут ты, пожалуй, прав, всякое бывает. Но я даже не сомневалась. Может, предчувствие? А у тебя как дела?

— Да нормально, вот иду на лабу.

— На лабу? Так тебе, наверное, бежать надо? А ты стоишь, со мной болтаешь.

— Да ничего, подождут. Рад был тебя увидеть.

— И я. Может, еще встретимся.

* * *

Октябрь 1986 года, Город, 21 год

Торик

продолжал изучать ассемблер. Его ошибки стали более изощренными. Пару раз даже сам Кодер не смог увидеть его ошибку по тексту программы. Разбирались пошагово, вместе.

А потом пришел день, когда Великий Учитель, как иногда в шутку именовал себя Кодер, решил, что Торик дозрел до выполнения не учебных, а реальных задач.

Оказывается, существовала большая программа для обработки данных под интригующим названием «СВОИМ» — система ввода и обработки индексированных массивов (данных). Через несколько лет такие программы назовут СУБД, системами управления базами данных, а пока это была просто оригинальная программа из будущего.

Система хороша, но написана на Бейсике, поэтому работала слишком медленно. И участники проекта задумали полностью переписать ее на быстром языке — ассемблере.

Чтобы не путать новую систему со старой, новую решили назвать покороче: «ВАМ» — Ведение архива массивов. Торику очень нравилось новое название. Во-первых, весьма символично — из медленной системы только для своих (СВОИМ) они делали быструю систему для всех (ВАМ). А о втором обстоятельстве Торик никому не сказал и наслаждался им тайно. Название «ВАМ» идеально совпадало с его инициалами: Васильев Анатолий Михайлович! Не то чтобы он был тщеславен, но название приятно согревало, так что он азартно взялся за дело.

Кодер и сам продолжал писать модули для системы, а еще занимался сборкой и отладкой программы в целом.

Теперь занятия Торика «для собственного удовольствия» обрели практическую ценность: он добавлял свои кирпичики в общее здание. И строение это, пока еще угловатое и разнородное, качалось, но постепенно росло.

* * *

Весной работу над системой «ВАМ» в основном завершили. Система работала, программных ошибок оставалось все меньше, и программисты приступили к измерению параметров. Здесь их поджидал сюрприз.

Поначалу чудилось, что они что-то напутали при подготовке измерительных тестов. Казалось, система выдает ответ мгновенно, вообще не затрачивая времени! Пришлось на два порядка поднять объемы данных, только тогда время обработки оказалось пусть малым, но хотя бы измеримым. Для большей точности подняли объем еще на порядок. Теперь все измерялось, но результаты получались просто удивительными. Да, они рассчитывали на значительное повышение скорости работы, ради этого все и затеяли, но чтобы настолько!

Пригласили завкафедрой прикладной математики. Она лично проверила исходные данные, попросила изменить алгоритм обработки, а затем сама измеряла время решения задач. Результаты по-прежнему впечатляли. Программу гоняли так и эдак, пробовали различные типы данных. Скорости получались разными, но неизменно очень высокими. По итогам всех проведенных тестов написали отчет по всей форме. Это был триумф!

* * *

А дальше случилось странное. Торик всегда думал, что такое бывает только в кино, в каком-нибудь старом фильме, типа «Свинарка и пастух». Ну, может, и в жизни, но с кем-то другим, уж точно не с ним!