Родное гнездо
Шрифт:
Сразу после второй пары, выходя вместе с ватагой студентов из аудитории, он увидел Кодера. Тот был наряден и так взволнован, что даже перестал привычно бурчать. Наоборот, бросил сдержано: «Так, все занятия побоку, нас ждет завкафедрой. Пойдем».
Завкафедрой прикладной и вычислительной математики, традиционно облаченная в элегантный брючный костюм цвета кофе с молоком, действительно ждала их за столом. Она сообщила, что в этом году проводится Всесоюзная научная конференция. Там будет секция прикладной математики, в работе которой предложено принять участие двум докладчикам от Универа.
На заседании
Поначалу планировали отправить с докладом товарища Кольцова (взгляд на Кодера), но в силу определенных обстоятельств поехать он не сможет. Поэтому доклад предстоит подготовить и зачитать вам (взгляд на Торика, внутри у которого все немедленно съежилось и ринулось куда-то вниз, к пяткам). Игорь Евгеньевич окажет вам всю возможную поддержку. Графические материалы мы тоже поможем подготовить. А вам нужно будет поехать в Москву, на ВДНХ, и выступить там с докладом. Конференция продлится три дня, все необходимые документы Кольцов вам оформит.
— У тебя восемь дней на подготовку, — деловито добавил Кодер.
Внезапно стало очень жарко. Торик машинально ухватился за ворот рубашки.
— Не волнуйся, у тебя все получится, — кротко увещевал Кодер.
Хотя когда и кому помогали такие слова?
Глава 27. Последнее лето
Апрель 1987 года, Москва, 21 год
Так Торик попал на ВДНХ, выставку достижений народного хозяйства, куда люди со всей страны приезжали поделиться своими успехами и посмотреть, что покажут другие. Каждый павильон посвящался определенной отрасли. Свиноводы и хлопкоробы Торика не привлекали. Другое дело — павильон «Радиоэлектроника и связь». Конференция проходила в его дискуссионном зале, где мягкие, как в кинотеатре, кресла приглашали расположиться в них надолго.
Инженер, с которым приехал Торик, выступал четвертым, а сам Торик — одиннадцатым. Хорошо хоть, не первым! В начале доклада Торик робел: то слишком спешил, то говорил тише, чем нужно. А потом вдруг осознал, что слушают его не строгие преподаватели, а заинтересованные люди, которым все это реально нужно. В голове что-то щелкнуло и… отпустило.
Пока он рассказывал об архитектуре проекта, о его модулях и функциях, некоторые из слушателей согласно кивали. Они и сами примерно представляли, как строятся подобные системы. Идеи носились в воздухе. Лица изменились, когда он перешел к количественным показателям, выписанным на плакате. Теперь люди хмурились, качали головами с сомнением, тихонько переговаривались, делали неопределенные жесты пальцами, но доклад не прерывали.
Прозвучала последняя фраза — обязательная благодарность мудрой политике ЦК КПСС, — и Торик собирался уйти, но тут ведущий поинтересовался, есть ли вопросы к докладчику. К удивлению Торика, поднялись три руки. Он наугад выбрал щуплого мужчину в очках с толстой черной дужкой, наскоро перехваченной изолентой — типичного инженера пятидесятых — и спросил:
— У вас вопрос?
— Поправка, — уточнил пятидесятник. — Вы сказали, что результаты по быстродействию получились различными?
—
— Таблицу-то я вижу, но, видимо, там ошибка в данных, посмотрите.
Торика охватила паника: а вдруг… Он сверился с текстом доклада и сказал:
— Нет, все верно: в различных режимах мы получили быстродействие восемь, девять с половиной и двенадцать тысяч.
— Да быть такого не может, — настаивал оппонент. — Вы ошиблись раз в десять…
— Если не в сто! — поддержали из зала. — Восемьдесят или девяносто — нормально, пусть даже двести, но чтобы тысячи…
— Нужно внимательней относиться к показателям, товарищ!
Торик покраснел и хотел резко возразить, но прикусил язык: вспомнил, чему его учил Кодер. Глубоко, до предела, вдохнул. Медленно выдохнул, стараясь не шуметь. А затем сказал по возможности твердо:
— Эти данные — не ошибка, они получены в результате проведения большой программы испытаний, где участвовало несколько человек. В приложении к докладу есть полный протокол испытаний. Там расписана каждая итерация и приведены все полученные данные, в том числе по быстродействию. Протокол проверен и подписан заведующей кафедрой. Так что наша система действительно работает настолько быстро.
Теперь они, кажется, поверили. Некоторые зааплодировали. Потом успокоились и перешли к следующему докладчику. Но своим личным успехом Торик посчитал шесть записок, которые ему передали. Там были имена и адреса людей и организаций, заинтересованных в системе «ВАМ». Значит, выступал он не зря: теперь Кодеру будет чем порадовать завкафедрой!
Он справился.
* * *
«Делу время, потехе — час»? С «делом» покончено, и можно позволить себе «потеху». Он на всесоюзной выставке, а значит, можно посмотреть, что еще тут интересного. Приятным открытием стало, что выставка международная: приехали участники не только из других республик СССР, но даже из соцстран. Интересно! Торику пока ни разу не доводилось разговаривать с иностранцами.
В двух столах от входа устроились белорусы. Они показывали небольшой компьютер с обычным зеленым экраном, на котором отображались строчки популярной песни в виде слогов:
Вы шу-ми-те, шу-ми-те на-до мно-ю бя-ро-зы…
Компьютер играл мелодию простым до примитивности зудящим звуком, и в такт с мелодией на экране прыгал по слогам курсор. Занятно, но не более. Торик подумал, как было бы здорово запрограммировать компьютер исполнять музыку по-настоящему. Но без звуковых карт об этом не стоило и мечтать.
В павильоне приглашали к себе и другие участники. У стенда с огромным телеэкраном, где беззвучно открывала рот гигантская, в рост человека, улыбающаяся голова поющего Карела Готта, расположились гости из Чехословакии.
Еще там стоял маленький дисплей и — о чудо! — символы на нем оказались разноцветными. До этого цветных дисплеев Торику видеть не приходилось. Вот только творилось на экране что-то непонятное. Там прыгали сразу несколько курсоров, буквы под ними менялись, цвета чередовались, но это явно была не игра — никто не щелкал клавишами, все происходило автоматически. Торика заинтересовало происходящее, и он попробовал задать вопросы.