Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
Воронов, наблюдая за худощавой фигурой, четким, красивым профилем командующего фронтом, не выдержал:
– Константин Константинович, вы думаете, Воронов -льстец и подхалим, который ставит личное благополучие выше общих интересов?
– Николай Николаевич, - остановился Рокоссовский и пронзил острым взглядом Воронова.
– О вас я никогда так не думал. Но вы поймите! Люди истощены, устали от беспрерывных атак. Им нужно хотя бы несколько дней передохнуть.
– Рокоссовский снова начал ходить взад и вперед.
– Пополнение людьми и вооружением запаздывает. В таких
– Я знаю мнение Верховного - он на это не пойдет! Вы осведомлены об этом не хуже меня.
– Я вот тут подсчитал, проверил цифры, - загудел басом Малинин.
– Опоздания эшелонов увеличились. Перенос операции неизбежен.
– Я вам еще раз объясняю: Сталин на это не согласится!
– Николай Николаевич, - Рокоссовский присел рядом с Вороновым.
– Сойдемся на том, что выпросим хотя бы трое-четве-ро суток. Это минимум, на что можно согласиться.
Воронов взглянул на Рокоссовского и, после паузы, произнес:
– Убедили, попробуем.
Воронов тут же дозвонился до Верховного, объяснил ситуацию и попросил перенести операцию на 10 января.
Сталин посопел в трубку, недовольно крякнул, ничего не ответил, а только произнес «до свидания» и прекратил разговор.
– Одно дело - доклад по телефону, давайте лучше пошлем донесение, - предложил командующий фронтом.
– Хорошо, давайте, - неохотно согласился Воронов.
В течение нескольких минут документ был готов и направлен в Москву.
«Приступить к выполнению «Кольца» в утвержденный Вами срок не представляется возможным из-за опоздания к мее-там выгрузки на 4 - 5 суток частей усиления, эшелонов с пополнением и транспортов с боеприпасами.
Наш правильно рассчитанный план был нарушен также внеочередным пропуском эшелонов и транспортов для левого крыла тов. Ватутина. Тов. Рокоссовский просит изменить срок на плюс четыре. Все расчеты проверены мной лично.
Прошу Ваших указаний. Воронов».
Не прошло и получаса, как последовал звонок из Москвы.
– Мы зачем вас туда послали, товарищ Воронов?
– раздраженно спросил Сталин.
– Координировать действия двух фронтов, - ответил Воронов не совсем уверенно.
– А почему занимаетесь не своим делом?
– зло произнес Сталин с грузинским акцентом.
– Я... Я... занимаюсь делом, товарищ Главнокомандующий, - сказал Воронов, вытирая ладонью вспотевший лоб.
– Вы досидитесь, что вас и Рокоссовского немцы в плен возьмут! Вы, товарищ Воронов, совсем не соображаете, что можно, а что нельзя! Нам нужно скорее кончать, а вы умышленно затягиваете! — Сталин помолчал, потом недовольно спросил: - Что значит в вашем донесении фраза «плюс четыре»?
– Нам нужнаеще четыре дня для подготовки, - более уверенно сказал Воронов.
– Мы просим разрешения начать операцию «Кольцо» не 6-го, а 10-го января.
Верховный с минуту молчал, а потом сказал:
– Утверждается.
– Хорошо ли было слышно?
– спросила
– Спасибо. Отлично было слышно, - буркнул Воронов, подошел к улыбающемуся Рокоссовскому.
– Дай закурить!
– Спасибо, Николай Николаевич, - протянул портсигар командующий фронтом.
– Будем считать, что первый этап операции мы провели успешно.
– Вам смешно, а мне каково?
– Не работа сушит, а забота, - весело сказал Рокоссовский и потормошил Малинина за плечо.
– Вот тебе, Миша, и два гуся.
После песни Малинина в новогоднюю ночь, эти «два гуся» не давали покоя веселому характеру командующего. Начальник штаба тоже обладал чувством юмора и относился к этому с пониманием и даже с некоторым озорством.
Взаимопонимание между двумя генералами было настолько полным, что многие на их работу смотрели с завистью.
Хотя и до 10 января времени было не так много, но Рокоссовский был доволен, что удалось выкроить и эти дни. Войска полным ходом готовились к операции.
В. Москве мысль об ультиматуме тоже поддержали. Было принято решение вручить ультиматум за день-два до наступления. Когда начали искать парламентеров, от желающих не было отбоя.
– Андрей, - сказал Рокоссовский Белозерову, настаивавшему на том, чтобы его направили парламентером.
– Ты tf&M нужен для других целей - будешь передавать по радио ультиматум несколько раз в сутки.
– Что ж, буду передавать.
– Приказ Паулюса перевел?
– Да, перевел, - ответил Белозеров и протянул генералу документ.
– Вот он. '
– Андрей, скверное настроение отбрось, оно мешает работе.
– Мне очень хотелось пообщаться с немцами.
– Дело есть дело, - сказал Рокоссовский и углубился в чтение.
«За последнее время русские неоднократно пытались вступить в переговоры с армией и с подчиненными ей частями. Их цель вполне ясна - путем обещаний в ходе переговоров о сдаче надломить нашу волю к сопротивлению. Мы все знаем, что грозит нам, если армия прекратит сопротивление: большинство из нас ждет верная смерть либо от вражеской пули, либо от голода и страданий в позорном сибирском плену. Но одно точно - кто сдается в плен, тот никогда не увидит своих близких. У нас есть только один выход: бороться до последнего патрона, несмотря на усиливающиеся холода и голод. Поэтому всякие попытки вести переговоры следует отклонять, оставлять без ответа и парламентеров прогонять огнем. В остальном мы будем и в дальнейшем твердо надеяться на избавление, которое уже находится на пути к нам.
Главнокомандующий Паулюс».
Прочитав приказ, Рокоссовский поднял телефонную трубку.
– Владимир Кузьмич, я вас попрошу, по приказу Паулюса организуйте целую серию радиопередач для противника. Да, плохи дела у Паулюса, раз он запугивает подчиненных. Эту ложь надо разоблачить. Белозеров сейчас придет.
– Андрей, тебя ждут, работы на радио невпроворот, - подал руку Рокоссовский.
– Желаю успеха.
Вскоре было решено послать к противнику работника разведотдела штаба майора Смыслова и капитана Дятленко из политуправления.