Рокоссовский: терновый венец славы
Шрифт:
– Пошли танки, - не отходя от треноги, хриплым голосом произнес Панфилов.
Несколько танковых клиньев группами по 15-30 машин, рассчитывая рассечь нашу оборону, со скрежетом ползли на позиции. Казалось, что танковые колонны не шли по земле, а плыли в огненном клубящемся тумане. Внезапно налетевший ветер унес плотный вал дыма и высветил пехотные колонны. Пехотинцы, пригибаясь к земле, табунами выскакивали из леса и на ходу сбивались в кучу за броней танков.
За пехотинцами выползали колонны машин с мотопехотой, гремели тягачи, волокущие пушки и тяжелые
Танки с пехотой подходили все ближе и ближе. Рокоссовский хорошо представил себе напряжение бойцов и командиров, сидящих в окопах и оглушенных взрывами снарядов и бомб.
– Залп дивизиона «Катюш»!
– дал команду Панфилов.
Пронзительно завизжали снаряды, и в полосе нескольких
километров загорелась земля под ногами немцев. Мгновенно оправившись от удара снарядов, танки с поредевшими колоннами пехоты продолжали движение.
Наблюдательный пункт Панфилова находился впереди КП, на опушке леса. Он был сооружен В густых кронах елей и с помощью оптики позволял обозревать довольно-таки большой участок боя. Рядом с грубо сколоченной лестницей были вырыты щели - убежища, где находилась связь.
Рокоссовский часто спускался вниз и вел разговор с начальником штаба Малининым, который постоянно держал его в курсе боев на остальных участках фронта.
Танки подошли к рубежу, когда артиллерия могла вести огонь на поражение, но Панфилов медлил с открытием шля, чтобы не обнаруживать свои позиции и не нарваться на артиллерийский огонь противника.
– На каком расстоянии откроет огонь артиллерия?
– спросил командарм.
– Примерно с четырехсот метров, - ответил Панфилов. Бинокль в его руке слегка подрагивал.
– На местности имеются хорошо видимые ориентиры, и командиры будут открывать огонь самостоятельно.
И в это время перед батареями, размещенными в полосе первого рубежа, мелькнули языки пламени, и в воздухе повисли облачка темного дыма, затем прокатился протяжный залп.
Вспышками орудий озарияся весь передний край. Затарахтели малокалиберная зенитная артиллерия и счетверенные пулеметные установки. Открыла огонь пехота.
Многие немецкие танки приостановились - одни были окутаны густым черным дымом, другие - крутились на месте, у третьих - были сорваны башни. Уцелевшие танки гитлеровцев, открывая беспорядочный огонь, пытались уклониться от огня наших батарей. Танки, шедшие сзади, напирали на них и тоже попадали под огонь. Солдаты ложились, вставали, ползли. Поле бея напоминало растревоженный муравейник.
А когда Панфилов ввел новый дивизион артиллерии и удачно накрыл пехоту, Рокоссовский, улыбнувшись, сказал:
– Молодец, Иван Васильевич, так держать?
– Онловернулея к Лобачеву: - Алексей Андреевич, пошли, нам тут делать нечего,
Лобачев отправился в курсантский полк, где тоже шел горячий бой, а командарм уехал на основной КП армии в Устинове. Вдоль фронта он дважды попадал под обстрел самолетов противника, которые постоянно патрулировали над шоссе Волоколамск - Москва и гонялись почти за каждой машиной.
Малинин, как всегда, аккуратно вел карту и досконально
– На участок курсантского полка непрерывно идут атаки, -говорил Малинин, склонившись над картой.
– Сибирская дивизия вступила в бой левее панфиловской и ведет его успешно.
Рокоссовский глянул на круглую и добродушную физиономию начальника штаба, вымазанную синими чернилами, и ухмыльнулся. Он чувствовал теплую Дружескую привязанность к этому трудолюбивому, беспокойному и неугомонному человеку, которого узнал не так давно, но проникся к нему глубоким чувством уважения.
Именно в этот день, в разгар самых кровопролитных боев, у разъезда Дубосеково совершили свой всемирно известный подвиг двадцать восемь героев из панфиловской дивизии во главе с политруком Василием Клочковым. Его слова «Велика Россия, а отступать некуда» облетели всю страну, а для армии явились живым примером, как надо защищать Родину.
17 ноября противник ввел в бой новые части и усилил давление. Ему способствовали в данном случае морозы, сковавшие болота, - танки и моторизованные части получили свободу действий. В связи с погодой немцы изменили тактику. Когда им не удавалось обойти наши позиции, они в прорыв бросали большое количество танков, массированно применяли артиллерию и авиацию.
В ответ армия Рокоссовского применяла маневр батареями, отдельными орудиями и танками. Им часто удавалось перехватывать танки противника и выводить их из строя. А подвижные группы саперов ставили на путях возможного появления техники фугасы и мины.
В 16-й армии не было резерва, и противник имел подавляющее преимущество в танках и авиации, поэтому она вынуждена была постепенно отходить. За три дня боев она отошла кое-где на 3-8 километров. Но прорвать оборону армии немцы не смогли.
Рокоссовский находился на КП, когда к нему подошел в подавленным настроением Малинин.
– Константин Константинович, на наблюдательном пункте, где вы были, погиб генерал Панфилов.
– Как?
– воскликнул командарм.
– Погиб, мне только что доложил начальник штаба.
Опустив голову, Рокоссовский стоял несколько минут, как
статуя. Он снял шапку, посмотрел на Малинина, Лобачева и тихо произнес:
– Сколько же у тебя было благородства и силы воли, Иван Васильевич?! Ты шел своей дорогой до конца... Прости нас, Иван Васильевич... Прости.
Командующего вывел из забытья разорвавшийся недалеко снаряд. Его осколки запели, словно множество скрипок, тянувших различные мелодии.
– Михаил'Сергеевич, — сказал Рокоссовский, надевая шапку, - нас засекли. Перемещай КП на новое место. Он сел в Машину и, пригласив Лобачева, кивнул: - Я жду тебя в Ново-Петровском.
3
Село Ново-Петровское находилось на автостраде Волоколамск - Москва. КП армии размещался в заброшенном доме.
Ночь была темной и морозной, но в доме было тепло: загодя натопили русскую печь. В одной комнате висели светлые полушубки и каракулевые шапки. В другой - более просторной - кипели жаркие споры о дальнейшей организации обороны.