Роман роялиста времен революции :
Шрифт:
Но легенда — не исторія. А для всхъ, для господъ и для слугъ, исторію дома предстояло продолжать. Въ т времена ее писали вмст т и другіе и очень часто своею кровью. Въ Испаніи, напримръ, Перренъ, сдлавшись управляющимъ маркиза де-Вирье, былъ раненъ подл него. Говорили даже, что ему былъ нанесенъ ударъ шпагою вмсто де-Вирье. Можно поручиться, что Перренъ пожертвовалъ бы своимъ собственнымъ внукомъ, если бы потребовалось спасти этого другого внука, который, наконецъ, народился 5-го апрля 1754 года.
Его назвали Франсуа-Анри въ честь его дда. Господа и слуги говорили про него не иначе какъ «наше дитя»…
Кто же, какъ не аллегорія жизни, эта злая фея, постоянно усаживается у нашихъ колыбелей въ нашемъ раннемъ дтств?
А еще въ часъ рожденія Анри де-Вирье на алтар былъ Богъ, на трон — король.
Никто не предвидлъ, что радостные огни, зажженные вокругъ Пюпетьера, этого стариннаго родоваго жилища, будутъ началомъ грозныхъ пожаровъ, и что поселяне, собравшіеся ради веселья, вернутся напевая: «`ea ira»…
Смерть избавила графа Рене де-Вирье отъ этого ужаснаго конца столтія, ему не пришлось увидать своего сына, окровавленнаго, обманутаго въ своихъ лучшихъ надеждахъ, у ногъ этой обольстительницы, какою явилась для дего революція.
Когда 25-го апрля 1758 года Рене де-Вирье умиралъ въ Версали отъ оспы, можно сказать, что смерть его была спокойная. Онъ могъ завщать жену и сына преданнымъ, врнымъ друзьямъ. Принцесса Викторія, герцогиня Дюрасъ, графиня Дюрфоръ и графиня де-Турзель, это олицетвореніе ангела состраданія, окружили своею нжностью бдную вдову.
Подъ материнскимъ крылышкомъ m-me Дюрасъ и m-me Дюрфоръ, m-me де-Вирье находилась со времени своего представленія ко двору. Что касается m-me де-Турзель, то она лишь незадолго до этого появилась на придворной сцен. Луиз-Елизавет де-Кроа д'Авре, графин де-Турзель, тогда было едва 20 лтъ. Она только что вышла замужъ за брата m-me де-Вирье, и ей прямо пришлось начать проходить около своей невстки школу того безконечнаго горя, въ которомъ она позже явилась утшительницею.
Между m-me де-Вирье и m-me де-Турзель было поразительно много общаго въ чувствахъ, въ впечатлніяхъ, безъ чего два сердца, какъ бы он ни были близки, никогда не могутъ слиться въ одно. Но для m-me де-Вирье, въ ея положеніи неопытной вдовы, нужна была еще опора мене гибкая, чмъ молодость ея невстки.
И вотъ, благодаря судьб, не выходя изъ своего тснаго вружка, она нашла эту опору въ одной изъ тхъ женщинъ, которымъ поклоняются при встрч, подъ вліяніемъ чего-то въ нихъ дйствительно высокаго. Когда он говорятъ, имъ врятъ. Желаютъ ли он чего, имъ повинуются. И все это въ силу того, что он созданы повелвать.
Шарлотта-Эмилія де-Крюссоль, герцогиня де-Роганъ [3] , была одною изъ тхъ женщинъ, неотразимое вліяніе которыхъ можетъ быть только благотворнымъ. Графиня была женщиною широкаго ума, точнаго, мткаго, глубокаго, она обладала чрезвычайно врнымъ взглядомъ на вещи, большимъ знаніемъ свта, которое могло сравниться разв съ ея преданностью друзьямъ. Ничто не могло поколебать ее или обезкуражить въ ея великодушіи, въ привязанностяхъ. Если порою нкоторая доля надменности или ироніи немного и затмвала собою прелесть ея совтовъ, если руководящая рука ея порою и бывала немного тяжела, тмъ не мене въ основаніи ея характера лежала доброта, хотя она и казалась строгой съ виду.
3
Шарлотта-Эмилія де-Крюссоль была дочерью Касла-Эммануила-де-Крюссоль, герцога д'Юзесъ, перваго пэра Франціи, и Эмиліи ле-Ларошфуко. Родилась 16 октября 1732 года, вышла замужъ за герцога де-Роганъ 23 мая 1758 года, умерла въ Ницц 19 августа 1791 года.
Она вышла замужъ за герцога де-Роганъ, вдовца, бывшаго женатымъ по первому браку на m-elle де-Шатильонъ. Герцогъ, гораздо старше жены, не показывался при двор, который онъ покинулъ одновременно съ арміею за
Онъ росъ вдалек отъ нея не потому, что Руссо желалъ, чтобы Эмиль воспитывался въ деревн, но потому, что въ то время дитя, наслдникъ славнаго имени, длался, такъ сказать, ручательствомъ, которое передавалось старшими въ семь изъ рукъ въ руки до совершеннолтія. Посл смерти стараго маркиза де-Вирье, который пережилъ на 3–4 года своего сына Рене, маленькій Анри попалъ подъ опеку бабушки, и эта ужасная женщина не пожелала ничего уступить изъ своихъ правъ. При каждомъ посщеніи ея невсткой Пюпетьера, она ихъ упорно подтверждала, и въ последній разъ даже такъ грубо, что молодой женщин пришлось отказаться навсегда отъ своихъ правъ.
Она покорилась быть матерью только издалека, утшая себя тмъ, что, благодаря ея положенію у принцессъ, ей удастся подготовить счастливую молодость тому, чье дтство было у нея отнято.
Если подобная роль была, все-таки, сносна для ея сердца, то единственно потому, что она знала, что Анри тамъ въ хорошихъ рукахъ подъ надзоромъ своихъ дядей — кавалера де-Вирье и другого — аббата [4] . Одинъ снаряжалъ его въ походъ, другой наставлялъ его, тогда какъ сестра ихъ, добрая Николь, прятала его подъ свое крылышко, когда бабушка слишкомъ бранила.
4
У графа Вирье было два брата, пережившіе его, и одна сестра:
1) Луи-Морнанжъ, де-Вирье, подполковникъ Прованскаго полка.
2) Клодъ-Франсуа-Матья, каноникъ капитула св. Петра въ Віенн, аббатъ Фонтена въ Сансской епархіи.
3) Люкреція-Николь была замужемъ за барономъ де-Бюне, состоявшемъ при корол Сардиніи.
По словамъ Николь, не было ребенка на свет умне, миле, прелестне маленькаго Анри.
Десять лтъ провелъ Анри безвыздно въ Пюпетьер. Въ то время старое жилище не предвидло еще теперешняго блеска. Гостей тамъ бывало мало. Домъ былъ маленькій и неудобный. Но онъ стоялъ совсмъ въ лсу, у подошвы красивыхъ горъ Дофинэ, трехэтажныхъ, которыя точно поддерживали небо. Начиная съ ихъ снжныхъ вершинъ до самой долины можно было видть всю наличную зелень.
Съ облаками сливалась печальная зелень лиственницы, затмъ шли темныя иглы сосенъ. Кленъ съ своимъ мднымъ оттнкомъ являлся имъ контрастомъ. Затмъ дубы, тамъ дальше, въ полян, каштановыя деревья съ своими зубчатыми листьями, мшаясь съ веселою зеленью яблонь въ цвту, склоняли свои вершины надъ крышами хижинъ.
Какъ вс, которымъ Богомъ уготовано было родиться на этой благодатной земл, какъ вс предки его рода, какъ вс его потомки, Анри де-Вирье страстно любилъ свой домъ. Ему и въ голову не приходила возможность его когда нибудь покинуть, онъ не допускалъ мысли о существованіи другого жилища, другихъ друэей, чего нибудь иного, кром того, что онъ всегда зналъ.
Его тетка Николь была для него олицетвореніемъ доброты, бабушка — страха, дядя аббатъ — религіи, а другой дядя — славы, Перренъ олицетворялъ собою почтительность, Риттеръ, его маленькій товарищъ, — веселье, а священникъ Тивольи — рай или адъ, смотря потому, о чемъ онъ проповдывалъ. Что касается его матери, онъ любилъ ее какъ Бога, котораго вдь онъ тоже никогда не видалъ.