Роман роялиста времен революции :
Шрифт:
— Послушайте, Жанно, — объявила она однажды въ Пуденасъ старому садовнику, вчно пьяному: — вы очень безобразны, но если бы вы перестали пить, я бы васъ поцловала.
Удивленный Жанно далъ слово перестать пить и такъ честно сдержалъ его, что черевъ два мсяца могъ подставить свою старую, морщинистую щеку подъ поцлуй ребенка. Милая двочка съ такимъ добродушіемъ приложилась къ ней своими розовыми губками, что Жанно возобновилъ свою клятву и ужь не измнялъ ей до своихъ послднихъ дней.
Тутъ уже чувствуется то всесильное вліяніе, подъ которое долженъ былъ такъ незамтно подпасть Анри. Уже ребенкомъ она ршила, что непремнно выйдетъ замужъ за героя. Сдлавшись женщиной, увы! она познала, что значитъ связать свою судьбу съ существомъ,
M-lle де-Дижонъ унаслдовала отъ матери вмст съ благородствомъ, съ величіемъ души и то обаяніе, какое на первыхъ же порахъ очаровало Анри. Но графиня де-Дижонъ умерла, когда дочери ея было около двадцати лтъ. Эта двадцатилтняя двушка являлась обузою для дальнихъ родственниковъ, которые и поспшили ее сдать на руки, подъ предлогомъ окончанія воспитанія, m-lle Леметръ, воспитательниц, бывшей въ то время въ большой моды; въ Париж. Занималась ли m-lle Леметръ устраиваніемъ браковъ, случайно ли встртилъ де-Вирье m-lle Дижонъ у графа де-Ріомса? Объ этомъ исторія умалчиваетъ. Извстно только то, что Анри и m-lle Дижонъ, познавъ другъ друга по душевнымъ признакамъ, наткнулись вдругъ на своемъ пути на напреодолимое препятствіе.
M-lle де-Дижонъ была протестанткою. Не правда ли, своеобразный масонъ этотъ молодой человкъ, готовый пожертвовать своею первою любовью ради религіозныхъ убжденій?..
Анри не сдлалъ предложенія, онъ ршилъ ждать. Чего? — онъ и самъ не зналъ хорошенько.
Между тмъ вотъ что произошло: однажды, вечеромъ, судья де-Ла-Туръ дю-Пэнь, состоявшій отчасти въ родств съ его бабушкою, ужиналъ въ отел де-Роганъ.
Полушутя, полусерьезно, онъ сталъ разсказывать, что наканун онъ случайно познакомился съ одной прелестной, молодой двушкой. Вроятно, благодаря его Мальтійскому кресту, она приняла его за какое нибудь важное духовное лицо, и обратилась къ нему съ просьбою, разъяснить ей одно дло совсти и указать ей на какое дибудь сочиненіе о толкованіи догматовъ католической вры.
Не трудно догадаться, что это была m-lle де-Дижонъ. Онъ сейчасъ же указалъ своей прелестной покаянниц на катехизисъ Монпеллье, благословляя при этомъ одну изъ своихъ пріятельницъ, женщину высокаго ума и истинной набожности, которая такъ кстати просвтила его въ богословіи.
Только черезъ долгое время посл своего замужества графиня де-Вирье уэнала, какъ счастливо повліялъ судья де-Ла-Туръ дю-Пень на ходъ событій. Какъ бы то ни было вс сомннія Анри разлетлись. Онъ поручилъ герцогин де-Роганъ переговорить съ молодой двушкой, и женитьба его была решена одновременно съ отреченіемъ m-lle де-Дижонъ отъ ея религіи.
Разсказываютъ, что m-me деТессэ говорила про свою племянницу m-me де-Ла-Файетгъ, что "ея набожность — смсь катехизиса и деклараціи человческихъ правъ".
Быть можетъ, такая смсь пришлась бы Анри де-Вирье по вкусу. Но набожность его жены была нсколько проще. Она отлично выражена собственннми словами m-lle де-Дижонъ, сказанными ею еще въ раннемъ дтств одной маленькой подруг католичк, когда та молилась Богу: "Счастливая ты, твой Богъ на земл, а у меня его нтъ". Ея нжной душ нужна была вра живая и любящая.
M-lle де-Дижонъ получила самыя прекрасныя основы религіознаго ученія въ аббатств Бельшассъ, куда она обратилась за нимъ. Она провела тамъ нсколько мсяцевъ до своего замужества и прониклась истинною религіозностью и вмст съ тмъ, въ силу удивительнаго контраста, всми тонкостями мірской жизни. Случай послалъ ей въ сосдство очень мало подходящую къ монастырской жизни m-me де-Жанлисъ и дтей герцога Орлеанскаго.
Одна старинная миніатюра переноситъ насъ въ эту странную обстановку. Изображенъ монастырь съ закрытыми дверями; толпа сорванцовъ-мальчишекъ врываются въ окна: одни хватаютъ монахинь за косынки, другіе тушатъ у нихъ свчи, или дерзко переворачиваютъ имъ страницы молитвенниковъ.
Боле сосредоточенная, чмъ эти монахини на миніатюр, m-lle де-Дижонъ не допустила увлечь себя любезностями
Наконецъ, въ несчастный день 21-го января 1781 года контрактъ графа де-Вирье и m-lle де-Дижонъ былъ подписанъ королемъ, и 24-го іюля 1785 года въ доме герцогини де-Роганъ, которая не пожелала разстаться со своими пріемными дтьми, родилась Марнотефани де-Вирье [7] , воспоминанія которой и послужили источникомъ этого повствованія.
7
Стефани де-Вирье, родившаяся 24-го іюля 1785 г., а скончавшаяся 9-го мая 1873 года, была одною изъ замчательныхъ женщинъ своего времени. Она была дружна съ m-me Свчиной, съ Ламартиномъ, который называеть ее въ своихъ письмахъ "Римлянка Фанни". Уже въ дтств у нея обнаружились замчательныя способности къ искусствамъ. Одинаково способная къ наукамъ и къ самому отвлеченному мышленію, она дошла до учености, рдкой для женщины. Въ ея замткахъ, къ сожалнію, отрывочныхъ, находится большинство фактовъ, внесенныхъ въ это повствованіе.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Отель де-Роганъ и его обитатели. — Первыя печали. — Близость Анри съ женою. — Конгрессъ масоновъ въ Вильгельмсбад. — Анри и баронъ Гилье. — Каліостро. — Процессъ ожерелья. — Баронъ Бретёль и Вирье. — Де-Валь. — Его таинственная смерть. — Предчувствія.
Отель де-Роганъ, въ которомъ Анри и жена его должны были провести свои первые счастливые дни или скоре свои единственно счастливые дни, находился въ начал улицы Вареннъ, направо отъ отеля Биронъ и почти напротивъ отеля де-Кастри, разграбленіемъ котораго отмчены первые шаги революціи.
Въ старомъ зданіи все было строго, величественно, великолпно. Все какъ нельзя боле соотвтствовало условіямъ, нравамъ, наружному виду его обитателей. Но, къ счастью для Анри, а въ особенности къ счастью для его застнчивой жены, въ отел де-Роганъ, какъ въ Версали, имлись и не парадныя комнаты. Въ нихъ m-me Роганъ, освободившись отъ своихъ важныхъ туалетовъ и отъ своего важнаго вида, въ прелестномъ дезабилье, появлялась среди своихъ пріемныхъ дтей. Герцогиня не только устроила имъ подл себя прелестное гнздышко, но каждое утро сама приходила въ коинату молодой женщины узнавать, какъ самая нжная мать, о мельчайшихъ подробностяхъ ея здоровья и ея туалета. Она окружала это зарождающееся счастье всевозможнымъ вниманіемъ, надляла ихъ всевозможными подарками.
Однажды, напримръ, герцогиня принесла цлую массу кружевъ на кровать m-me де-Вирье. Куски самыхъ рдкихъ кружевъ такъ и посыпались. Представьте себ т самыя кружева, которыя герцогиня Бургундская носила обыкновенно по принятіи молитвы посл родовъ… [8] . Такого нжнаго отношенія не могло быть ни въ память умершаго друга, ни изъ уваженія къ данному слову. Оно являлось скоре слдствіемъ того скрытаго, прирожденнаго материнскаго чувства, которое дано Богомъ каждой женщин, даже не матери. Это самое чувство по отношенію къ Анри выражалось снисхожденіемъ, какого до тхъ поръ герцогиня не знала. Она сама становилась гораздо доврчиве по мр того, какъ въ лучахъ молодой женщины стали сглаживаться шероховатости характера Анри, въ какихъ она его прежде всегда упрекала.
8
Герцогиня Бургундская сама дала эти кружева герцогин д'Юзесъ, рожденной Ла-Рошфуко. Они хранятся въ Пюпетьер, какъ святыня. Это венеціанское кружево единственное по своей тонкости, рисунокъ изображаетъ цлыя втки лилій, перевязанныя между собой бантами рдкой работы.