Роскошь и тлен
Шрифт:
Его лицо было так близко — такое красивое, будто у одного из богов, сошедшего с небес. Поддавшись искушению, Эмили плавно обхватила ногами его бедра, тем самым сильнее прижимая к себе, и приникла к губам в долгом поцелуе.
— Если окажемся в твоём мире, подаришь мне такой? — успел спросить Ян, прежде чем потерял способность что-либо говорить вообще. Он распахнул глаза от безмерного удивления — видимо, раньше никто не целовал его так бесцеремонно, без спроса...
Но мгновение — и мужчина ответил на поцелуй, со всей страстью, на которую было способно его порочное сердце. Халат сполз с его левого плеча,
Девушка нежными пальцами провела по шраму на груди.
— Откуда это?
— Прощальный подарок от родины, — отмахнулся Ян, хотя губы его на миг исказила ядовитая гримасса. Но секунда — и он вновь был воплощением улыбчивого обаяния. — Сейчас не время об этом вспоминать.
Его ладонь скользнула по спине девушки к застежке бюстгальтера. Кружевной лиф полетел куда-то на пол, а Ян уже деловито примерялся к брюкам. Молния оказалась ему в диковинку, но он управился с ней с небрежностью профессионала. Ухватился за пояс и властно потянул джинсы вниз.
Он даже не пытается скрыть свое нетерпение, Эмили слышит, как тревожно трещат нитки, кажется — еще немного, и ткань порвется, если посмеет хоть на миг проявить непокорность и за что-нибудь зацепится по пути. Мгновение, и девушка остается обнаженной. Сердце в груди колотится так, будто готово вырваться сквозь мешающиеся ребра.
Она смотрит ему в глаза — бездонные озера первозданной тьмы — и чувствует, что окончательно теряет волю. Все что она может сейчас — отвечать на его поцелуи, которые становятся все более дерзкими и непристойными.
Ян не был нежным, нет. Его руки порой до боли сжимали беззащитное тело, но эти прикосновения почему-то доставляли девушке невыносимо болезненное наслаждение. И когда он вошел в нее — резко, грубо, Эмили застонала, прикусив губу — до крови. Ян остановился на секунду и с жадностью, в которой не было ничего человеческого, тщательно слизал языком алые капли.
— Ты же сама этого хотела, моя пташка.
Голос, такой по-ледяному спокойный, еще один контраст с движениями, наполненными дьявольской страстью. А это слово — моя. Как заклинание, накладывающее печати вечной покорности этому исчадию ада.
Эмили было все равно. Был ли в том повинен опиумный дым, или что-то иное — в тот момент она правда чувствовала себя принадлежащей ему без остатка.
Она запрокинула голову, прикрыла глаза и без колебаний отдалась наваждению, накрывшему ее с головой, подобно девятому валу.
Глава 5. Одни из нас
Эмили не спала, скорее урывками дремала. В какой-то момент она вынырнула из объятий сна, как выныривают из глубокого омута. Ночной воздух унес из комнаты остатки дыма, и теперь вяло поигрывал легкой тканью занавесок. Ян расслабленно лежал на шелковых простынях, глаза его были закрыты. В тот момент он выглядит таким уязвимым, по-детски беззащитным… но девушка понимала, что это совершенно ничего не значит. Такие люди спят чутко — или спят вечно, третьего не дано.
Она неслышно спустила ноги с кровати и обхватила голову руками. В мыслях навязчиво крутились воспоминания,
В конце концов, девушка пришла к выводу, что ей не о чем жалеть — святые силы как-то не спешили ей на помощь, а значит нет смысла отвергать подарки зла. И вообще, спасение утопающих — дело рук самих утопающих. Эмили еще раз оглянулась на спящего Яна и медленно встала. Осторожно прошлась босыми ногами по комнате. Попыталась провести пальцами по одному из мечей на стене — оружие предупреждающе заискрило, видимо его защищала какая-то магия. В комодах неаккуратными стопками лежала разнообразная одежда, в вазе пестрили украдкой выброшенные фантики от конфет — эта забавная мелочь вызвала у девушки понимающую улыбку. Тот самый “сейф” она не нашла, да и не слишком разумно держать его в собственной спальне — место слишком очевидное. Наконец, проверив все, Эмили осторожно приблизилась к сундуку с бумагами. Удивительно, но на нем не было никаких чар. Девушка свободно взяла в руки один из свитков и чуть слышно присвистнула от досады — все записи были на китайском. Только заголовок, написанный резким и отрывистым почерком гласил: “образец номер 22”. Эмили просмотрела еще несколько бумаг — “образец номер 15”, “пришелец номер 4”, “образец номер 2”...
Что это? Заметки исследователя? Коллекционера? Ясно, что под “пришельцами” Ян имел в виду таких же, как она — несчастных жертв пространственных аномалий. Но что такое “образцы”? Он что, опыты над людьми ставит?!
Ян чуть заметно пошевелился, и Эмили, поспешно запихав бумаги обратно в сундук, прилегла на кровать. Ян сонно прижал ее к себе, и девушке ничего не оставалось, кроме как закрыть глаза и все-таки попытаться уснуть.
Ее разбудил стук в дверь. Чуть приоткрыв левый глаз, Эмили наблюдала, как старый слуга шепотом произносит:
— Глава, там к вам Грязный Джим.
Как Ян с явным неудовольствием выбирается из постели, ворча:
— Да что ему надо-то...
Тем не менее он быстро оделся и вышел, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Не справившись с любопытством, девушка накинула на себя давешний черный халат, сунула ноги в сапоги и тихонечко прокралась вслед за Яном. Даже удивительно, что по дороге ей никто не встретился. Притаившись за углом, Эмили подождала, пока он войдет в уже знакомую дверь и бессовестно прильнула к замочной скважине.
В плохо прибранном после бурной ночи помещении клуба, закинув ноги на столик, развалился плечистый здоровяк с коротким ежиком волос, чьё лицо крест-накрест пересекали два побелевших от времени рубца. За спиной мужчины переминались с ноги на ногу двое ребят помоложе, видимо, телохранители. Но, судя по взглядами, который они кидали на вошедшего Яна, взяли их исключительно для солидности. Едва тот присел на диванчик напротив, главарь с осуждением произнес:
— Ты зачем моих ребят убил, а? Не по понятиям это.