Россия распятая (Книга 1)
Шрифт:
В центре - покосившийся шпиль церковки. Тут наша машина неожиданно стала. Миша поднял капот и деловито стал копаться в моторе.
– Пока сходите на озеро - починю, - обнадежил он, улыбаясь широкой улыбкой, обнажающей розовые, словно с подпиленнными белыми зубами, десны. У него широкое лицо в веснушках, желтые ресницы и брови.
В небольшой чаиной села Владимирского не было ни знакомых шишкинских медведеи, ни "Девятого вала" Айвазовского. На стене строго и деловито висел лозунг: "Коммунизм создается трудом и только трудом миллионов!", а рядом другой: "Товарищи! В борьбе за молоко и мясо не теряйте ни полчаса!" И только потом я заметил под стеклом вправленные в раму репродукции с картин, где в бурке мчался Чапаев наперегонки с гоголевской "Тройкой".
Когда я стал рисовать
– А как звон-то слышно?
– спрашиваю вскользь у моих собеседников - старика и старушкн.
– Колокола звонят в Светлояре под Водой'?
– Да нет, - отвечает старик, - болтают только зря.
– Он пристально посмотрел на меня: - Побасенки это все.
– А я вот слышал, что звонят, - приехал специально на озеро посмотреть, нарисовать его, стариной поинтересоваться.
– А может, ты услышишь, пойди. Люди слышат, и ты услышишь, чем ты хуже других?
– успокоила меня старушка после некоторого раздумья.
– Держи карман шире, услышишь сейчас, - с ехидцей вмешался старик, колокола-то звонит только в праздники, и то в престольиые. А сегодня, что? Ничего!
Мальчишки, молча слушавшие эту беседу, фыркнули, и один степенно сказал:
– Сказки, вранье все это. В озере глубина двадцать восемь метров, вода чистая и прозрачиая, и иичаво там нет. Мы не слышим никаких колоколов, когда рыбу удим! Нам училка все рассказала про это озеро, - у нас лагерь там пионрский на горах разбит летом! Купаемся...
– Не только звон слышно, - упорно продолжает старуха, - много здесь такого бывает, чего нигде больше не увидишь. Один человек видел, как с неба серебряная веревка опустилась, дошла до воды, вода вскипела белой пеной, вышли из воды по четыре в ряд с хоругвями старцы и потерялись в небе.
Рассказывают мне и более современную интерпретацию: "Ехал из города Семенова на такси человек, доезжает до озера Светлояра. Остановил шофер машину у воды: "Приехали, - говорит, - вылезай". А он говорит: "Не бойся, добрый человек, поезжай по воде к середине озера". Не помнит сам шофер, как доехал до середины озера, - оглянулся - машина на другом берегу, в руках смятые деньги, а по озеру только круги идут... "
Тут же не смог и закончить рисунок - почти бегом побежал по дороге, которая ведет к Светлояру. До сих пор, до наших дней, называется эта дорога тропой Батыя. По ней вел Гришка Кутерьма вражескую конницу. Многие прошли по ней, ожидая встречи с чудом. Пошел я с бьющимся сердцем. За селом, как в сказке, три дороги круто расходятся: прямо, направо, налево. Пошел прямо - и не ошибся. Впереди, за полем, лес, - вспомнил нестеровскую картину "Два лада" - березы, белые и нежные, стеной стоят за полем на холме. И вдруг... Вот оно озеро... Маленькое, ровное, почти круглое, как рисуют на древних иконах в житиях подвижников. Вода прозрачная и недвижимая, как налитая в огромную чашу, края ее образуют с одной стороны холмы, а с другой - поля, где некогда росли дремучие леса. В них и терялась тропа Батыя... Под чьей-то ногой или звериной лапой хрустнула ветка в лесу ... А с севера ползут и ползут тяжелые свинцовые тучи, застилая весь горизонт, как некогда дымом пожарищ застилали русские просторы орды Бату-хана. Тишина до звона в ушах... Хочется обойти озеро, увидеть его со всех сторон. Оно отовсюду грустно и красиво. Голые ветви девически-нежных берез целомудренно закрывают воды Светлояра. Дымчато-строгие стволы и ветви сплетены в длинные напевы узоров, изысканные и простые, совсем как на древних тканях. Маленькие, пробивающиеся из-под земли сосенки, как княжичи среди верной дружины на дедовских тризнах, слушают суровую быль о дальних походах и жарких сечах с врагами. Вспомнилась лучшая картина Васнецова "Боян". На кургане сидят седые воины и слушают Бояна, его песни сливаются с шумом ветра и вторят буйному вихрю косматых туч. Мальчик, княжич, как маленький орленок. Для него песня Бояна - решение всей дальнейшей судьбы, первое приобщение к служению великой идее, пробуждение жажды подвига, пламя которого уже зажгло не по летам
Не знаю, сколько я просидел у озера, но вода Светлояра оставалась неподвижной, отражая низкие холодные небеса.
"У нас были здесь молебны, они подобны были раю... У нас звон был удивленный, удивленный звон подобен грому", - пели староорядцы о граде Китеже еще на памяти Короленко, которому, как и многим, "захотелось посетить эти тихие лесные пустыни, где над светлым озером дремлет мечта народа о взыскующем невидимом граде, где вьется в дремучих лесах темный Керженец, с умершими и умирающими скитами".
Да, нельзя забыть это необыкновенное озеро! Слишком много слез и крови впитала в себя русская земля, слишком много дум и надежд отдала его прозрачным, как слеза, водам. Разве нет у нас у каждого в душе своего рода града Китежа? Ощутить его в себе, просветленным сознанием услышать живущие в нас незримые голоса совести и правды, осмыслить высшее назначение поступкоов человека - значит, постичь тайну человеческой жизни на земле, истоки судеб и подвигов во имя добра...
Сбережем наши грады Китежи! Сбережем древние легенды народа - памятник трудного исторического пути. Пусть мы не верим, становясь взрослыми, в доброго, чудесного Конька-горбунка и пойманную Жар-птицу. Детские дни, когда мы верили в сказку, в чудо, согревают нас и сегодня. Смешно разубеждать нас, что Жар-птицы нет и не может быть. Эти сказки доставили нам когда-то столько радости и детского безмятежного счастья! И ведь есть мечта! Китеж-град! Каждый вкладывает свою мечту и надежду, свою правду в красоту этого сказания - самого красивого из всех исторических русских народных преданий...
* * *
Читатель! Эти строки о граде Китеже были мной написаны давно, в 60-е годы в моей книге "Дорога к тебе", публикация которой в журнале "Молодая гвардия" вызвала тогда бешеную критику и многочисленные нападки недоброжелателей. Сегодня, говоря о великой в своем значении для русского человека легенде о граде Китеже, я не могу не сказать о еще более древнем расовом пласте самосознания, где живет историческая память тысячелетнего бытия наших предков. И тем самым предуведомить читателей обособой главе этой книги, где хотел бы поделиться результатом многих лет исканий, раздумий и радостных открытий, которые подарили мне труды русских и европеских исследователей, замолченные, словно закатанные под асфальт современными учеными. Речь идет о нашей общей прародине - "Стране совершенного творения", где жили когда-то вместе все те, которые сегодня дали нам возможность говорить об истории европейских народов белой расы. Их называли всегда арийцами, а после произвольной трактовки этого исторического термина немецким национал-социализмом с его эгоистическим шовинизмом - индоевропейцами. Ученые ХХ века в большинстве своем далекн от этой темы и ее правильного решения."Мы знаем, что ничего не знаем".
Языком арийцев тогда был тот язык, которым написаны наши священные книги библия Арийкоского мнра - Рнгведа и Авеста[55]. Эти великие книги нашей расы стали известны европейцам лишь в XVIII веке, были переведены на многие языки мира, кроме русского. Советскими немногочисленными специалистами сделаны лишь выборочные переводы, да и то через пень-колоду[56]... Все, что делалось в этой области в России до революции, фактически предано забвению. А изданная недавно книга современной английской ученой Мери Бойс о зорастризме напоминает студенческую добросовестную компиляцию. Но сегодня ее труды признаны лучшими в науке ХХ века.[57]
Когда мы, европейцы, жили вместе, - это было время счастья, созидания и великой духовности. Мы, потерявшие во многом идею Бога, ощущения бытия Божия, глухи к голосу своего детства. Где была наша общая прародина и почему арийцы покинули ее, разбредясь по всему свету? Никто из ученых не дает ответа на вопрос о географии государства арийцев, где были созданы Ригведа и Богооткровенная Авеста. С точки зрения ученых всего мира, география эта фантастический вымысел. В дальнейшем я разрушу стену забвения, заговор невежества и фальсификации, воздвигнутые вокруг трудов русских ученых, внимательно изучивших все показания наших священных книг.