Рождение династии. Книга 1. Смута
Шрифт:
В промозглой темноте они расстались.
Но, увы, соглядатаи Семена Годунова не спали. На следующий день целовальник донес о подозрительной встрече иноземца в одежде польского слуги и боярина Александра Романова, одетого монахом. Признал он и царского толмача. А еще через день холоп Романова Алексашка Бартенев-второй доложил, что собирались вместе все пять братьев Романовых. О чем-то горячо говорили, о чем – он доподлинно не слышал, но несколько раз произносилось имя царевича Дмитрия.
Заметили тайные соглядатаи, что о чем-то
Перепуганный тревожными вестями, бросился Семен Годунов в царские покои. Там он застал лекаря Фидлера с братом, что хлопотали с какими-то травами, подсыпая их в большой золотой таз, в котором Борис парил распухшую правую ногу.
– Почему в неурочье явился, случилось что? – спросил Борис.
Семен присел на скамейку, сняв шапку, но многозначительно молчал. Лекари, укутав таз с ногой в толстую шерстяную ткань, установили рядом с постелью царя песочные часы и временно удалились.
– Ну, что на хвосте принес? – грубо спросил царь.
– Романовы тайно ведут переговоры с Сапегой.
– Не врешь? – подскочил царь, забыв, было, о больной ноге, и тут же со стоном опустившись обратно. – Кто их свел?
– Яшка Заборовский, твой толмач. И это после стольких милостей, какими ты его одаривал!
– К допросу взял? – мрачно спросил Борис.
– Сказывает, что услужить тебе хотел. Узнать, о чем будут говорить и донести.
– Узнал? – так же мрачно и односложно продолжал спрашивать Борис.
– Сказывает, что его удалили, как только разговаривать начали.
– А что на дыбе сказал?
– На дыбу еще не брали. Кто без толмача переговоры с поляками будет вести?
– Обойдемся. Дьяк Власьев все, что нужно, переведет.
– Еще есть донос, что братья Романовы в тот же день у Федора собрались.
– Так я и знал – зашевелилось осиное гнездо! – воскликнул царь, комкая в ярости рубаху на груди.
– И это еще не все: Бартенев, слуга Сашки Романова, подслушал, что будто про царевича Дмитрия говорили! И будто, Федор сказал: «Ишь чего надумали католики проклятые! У нас на их царевича-нехристя свой царевич найдется!»
– Господи! Да когда же уймутся, наконец, враги наши!
Борис повернулся к притихшему Семену. Его черные глаза сверкнули решимостью.
– Долго
Семен поклонился.
– Что молчишь? Аль заробел? – спросил Борис.
– Взять-то можно, а в чем их вины искать? Что будет? Ведь посла к допросу не возьмешь?
Борис опустил голову на грудь, тянулись тягостные минуты размышлений. Наконец, он произнес уже спокойным, мелодичным голосом:
– Ты прав. Тут не силой, надо хитростью изводить недругов наших. Что предлагаешь?
– Сказывают верные люди, – елейно начал Семен Годунов, – будто жена Федора Ксения да Алексашка, брат его, травами всякими увлекаются, да заговорами… Вот ежели у Александра во время обыска найдутся вдруг коренья ядовитые, то можно доказать, что присягу братья нарушили и решили тебя извести.
– А сумеешь найти?
– Сумею, – ухмыльнулся Семен. – Бартенев на что? Ему после доноса деваться некуда – если не мы, хозяин его порешит.
Царь Борис, чтобы обезопасить себя, решил ударить в первую очередь, по Романовым. Но Борис Федорович не хотел вступать в конфликт с боярской элитой. Не смотря на всю свою решительность, он побаивался ее. Поэтому поводом для уничтожения Романовых стал подлог.
Многие предполагали, что план расправы над Романовыми был разработан царским родственником Семеном Никитичем Годуновым. Как глава Сыскного приказа он знал, как можно подкупить кого-либо из слуг братьев Никитичей, чтобы тот написал на них донос.
Через верных людей удалось выяснить, что казначей Александра Никитича Романова Второй Бартенев недоволен своим господином и за внушительную плату готов предать его.
Семен вызвал к себе Бартенева и, обещая «великое царское жалование», попросил положить в казну Романова небольшой мешочек с ядовитыми корешками. Из них можно было приготовить сильный яд. Затем Бартеневу следовало написать в Челобитный приказ об этих корешках. Главным документом должен был стать донос, он же «извет». Получив его, можно было формально начать дело.
Глубокой ночью 26 октября 1600 г, выйдя из Фроловских ворот Кремля, с горящими факелами процессия из конных и пеших стрельцов не торопясь, прошла несколько сот метров к Варварке.
Здесь спешившиеся гвардейцы оцепили двор Федора Романова. Стрельцы прошли далее, оцепляя дворы Александра, Михаила, Василия и Ивана.
Первым застучал в ворота, ведущие во двор Александра, Салтыков.
– Кто там, в ночь, за полночь? – крикнул сторож.