Роззенборк
Шрифт:
– Потому что их нет?
– Вот! Я именно об этом.
– Когда их изобретут, мы непременно поставим.
– О, бога ради, поимейте уважение!
Горничная бросила на него странный взгляд, словно ее спокойная отстраненность слегка поколебалась.
– Ему нужен второй, – заговорили близняшки.
– Посох для ходьбы. Ух.
– Ты! Классно мы придумали!
Горничная отступила на шаг, и на прекрасном бледном лице ее мелькнула извиняющаяся улыбка.
– Так… располагайтесь, как я и сказала. Если что-то понадобится, я буду поблизости.
– А как с вами связаться? –
– О, вы можете позвонить или просто позвать – в любом случае я вас услышу. К тому же, я ожидаю вас, чтобы сопроводить в столовую.
– А можете ожидать в моей комнате? Ну… чтоб мне звонить не пришлось.
– Боюсь… это не по правилам.
– Вот у Статуса точно нужно изъять колокольчик, – заявила Эскапада, – чтобы не смог никуда звонить. А-то замучает девочку.
– Колокольчик и бубенцы! – воскликнул Рилл.
– К черту правила! – махнул рукой Статус, совершенно проигнорировав дружеские нападки.
Однако же подобная решительность все же не помогла ему уговорить прекрасную горничную; с дежурной виноватой улыбкой она непреклонно отступила в сторону.
– Ладно, – не скрывая разочарования, произнес Статус, – к этому вопросу мы еще вернемся. Какой у меня номер? Двести три? Отлично.
Имея достаточное воображение и понимание ситуации, можно сделать почти безошибочный вывод, что столь внезапно проснувшаяся в Статусе холодность была вызвана его оторопью и смущением, потому что, как, опять же, сам он впоследствии признавался, нечасто ему доводилось сталкиваться с отпором в подобных делах. А еще можно представить, что истина скрывалась в его душевной ранимости. В любом случае, для него это был вызов.
И вот, когда все наконец (или предварительно) было сказано, наши друзья разошлись по комнатам. И что это за были комнаты!
Впрочем, вновь не стану утомлять тебя излишними подробностями. Потому как они действительно излишни в данный момент, но, быть может, впоследствии мы еще остановимся на этом поподробнее, если это будет уместно. Для начала же ты должен знать только то, что в замке Роззенборк имелись апартаменты на любой вкус и цвет – от почти пуританской и аскетичной сдержанности, до настоящего ампира, барокко и арт-деко. И, попадая в них, ты словно переносился из вычурного, но одновременно геометрически строгого пространства замка в совершенно другие края, поражающие разнообразием стиля, словно выхваченные из потока времени уголки иных мест и эпох.
Иными словами, для каждого гостя нашлись подходящие именно ему комнаты. А чтобы это было именно так, горничной пришлось проявить всю свою проницательность.
А сейчас, с твоего позволения, перенесемся немного вперед, в роскошный холл второго этажа, где немногое время спустя, наши герои встретились вновь:
Глава девятая
– Выходит, я один не догадался приодеться к ужину, – сказал Рилл, мрачно взирая на остальных.
Здесь, в холле, как и везде в гостевом крыле, была своя особая атмосфера: наличествовали удобные диваны, кресла и журнальные столики, а
– Не парься, – сказал ему Статус. – И так сойдет. В твоем-то случае.
Сам он принарядился по случаю в свой парадный адъютантский китель и демонстративно позвякивал медальками, тогда как Рилл был в том же, в чем и появился в замке – в кожаной куртке-косухе и в кожаных же штанах, причем все это было изрядно видавшим виды.
Рилл посмотрел на Статуса с сильным подозрением.
– Если ты меня подкалываешь, так и скажи, а-то я не выспанный и немного не догоняю.
– Да как я могу, дружище?
– Я вообще думал, что выхожу к завтраку, судя по времени.
– Но и к завтраку мог бы нормально выйти, – сказала Эскапада. – Ты чего вообще делал столько времени?
– Не стану утруждать себя ответом, – хмуро молвил Рилл.
Эскапада могла позволить себе столь пренебрежительное высказывание, потому что сама подошла к выходу на ужин довольно ответственно. На ней был элегантный шелковый брючный костюм, и в кои-то веки, как украдкой кто-то заметил, в нем почти не было ничего милитаристского – разве что скромные золотые эполеты. Как оказалось, увидеть ее такой было весьма непривычно. Статус даже тихонько пробормотал себе под нос по такому поводу:
– Интересно, для кого это она так заморочилась?
Но смотрел он при этом на Элифалиэля. На остроухой голове эльфа красовалась лихо заломленная новенькая федора, а его костюм с бриджами был даже в чем-то созвучен в плане оттенка с нарядом воительницы, но при этом кричаще ослеплял многочисленными пайетками.
– Ты что-то сказал? – с привычной и узнаваемой (к облегчению всех присутствующих) агрессивностью спросила Эскапада.
– Да нет, я так… восхищаюсь твоим образом, – слегка напрягся Статус.
– Что ты сказал?
– Э-э…
Статус отчего-то покосился на горничную, которая скромно стояла в сторонке, и вдруг – возможно, затем, чтобы позлить ее и вызвать в ней какие-нибудь иные чувства – рассыпался в комплиментах:
– Ты же знаешь, я всегда тобой восхищаюсь! И этот костюм тебе очень идет. Прекрасно играет на контрасте. Ты прямо вся стала какая-то мягкая и пушистая.
– Кто ипушистая, сука?
– Ага, – Статус, очевидно, понял, что здесь ему лучше заткнуться.
Ситуацию спасли близняшки:
– А вот мы и так уже выжимаем все, что можем из.
– Нашего капсульного гардероба. В дороге так тяжело.
– Соответствовать актуальным светским трендам. Так что, Рилл, не огорчайся.
– Мы тоже выглядим, как замарашки.
– О нет, вы совершенно бесподобны, как и всегда! – мгновенно переключился Статус, в то время как Рилл помрачнел еще больше.
Вера Кубизма и Люба Харизма и в самом деле выглядели более чем бесподобно. Что бы там они не говорили о своем дорожном гардеробе, а в нем нашлась-таки парочка изумительных, легких, струящихся шифоновых платьев в нежных лазурных тонах. Утонченный образ дополняли высокие прически, оставляющие открытыми их тонкие лебединые шеи, а также безупречно подобранный макияж.