Рубин Good

Ли Андрюс

– Итак, я резюмирую, - Рубин сделал строгое лицо.
– После того, как мы провисим ни много ни мало, но пару добрых месяцев, от нас не останется ничего хорошего, кроме груды ухмыляющихся черепов. Мы будем греметь костями на ветру, напоминая прохожим о бренности всего сущего как на Земле, так и на Небе. Увы, нас скоро позабудут. Позабудут непременно, как забывают пролетевшую стаю птиц или опавшие листья. Нас позабудут как разбитую плошку, как плачь ребенка или мозоль на ноге. Горькая безнадежность загробного существования - вот что нас ожидает, друзья мои. Мы этого хотим?! Мы желаем жить без надежды, без цели, без веселого праздника жизни?! Или будем

смотреть в перспективу?!

Рубин закрыл рот. Он ожидал ответа, но люди молчали. Народ находился в культурном шоке. Это был наглядный умопомрачительный транс. Речь Рубина "О тщете бытия" произвела на слушателей неизгладимое впечатление. После такой убийственной речи никто не желал возвращаться обратно к реальности, поскольку любые перспективы казались нелепыми выдумками волшебников. Более того, часть слушателей как будто, в самом деле, уже отбросила копыта и решительно сдохла, повешенная вдоль дорог на дворовых перекладинах, покореженных виселицах и крепких сучьях. Глаза людей были выпучены, а мозолистые ладони, сами собой, непроизвольно тянулись к сдавленным глоткам. Другая половина также чувствовала себя не лучшим образом, мысленно излагая краткие завещания невидимым святым отцам.

– Ну, нет...
– наконец, хрипло выдохнул один из опомнившихся голодранцев.
– Лучше все-таки смотреть в эту самую перспективу, как бы она не выглядела на самом деле, чем висеть на деревьях, словно прошлогодние шишки...

Фраза оказалась основополагающей. Вслед затем довольно долго обсуждался один наболевший вопрос: "Что такое светлая перспектива в частности и надежда в целом?"

Выяснилось, что идеальная перспектива - это, в сущности, светлый путь в край всеобъемлющего человеческого счастья и справедливости. А поскольку человеческое счастье и справедливость - вещи практически эфемерные и не поддаются никакому здравому истолкованию, то эту задачу, не мешкая, оставили в покое.

Следом затронули тему "Надежды", зная наперед, что надежда умирает последней.

Спорили шумно и долго, не жалея сил ради истины. Препирались вплоть до белой горячки, до разорванных на груди рубах, до пены на устах, до личных оскорблений и крепких зуботычин, однако предмет обсуждения остался открытым. В конце концов, рассудили так: что проще объяснить, что такое Конец Света, чем причудливые свойства пресловутой Надежды.

– О надежде говорить, словно воду молотить, - толково заметил Дафни из Нидерландов.

– Молоти не молоти, но как видно без горя счастья не найти, - уставшими от перепалки голосами подытожили шестеро незадачливых торговцев верблюжьей шерстью с азиатского востока*.

Словом, пришли к выводу, что нормальным, здоровым людям грешно прогибаться под господское ярмо. Свободный человек не должен кормить и обслуживать тех, кто воспринимает мир не иначе как бездонную кормушку для своих бесконечных уголовных надобностей и ублюдочных страстей.

– Уж лучше отойти в мир иной с чистой совестью и простодушными идеалами, чем жить по законам раболепия, скотского угодничества и приспособленческих уловок!
– толков заявил Дафни из Нидерландов.

– А пойдемте к саксам?!
– неожиданно предложил кто-то.

– А что - можно и к саксам!..
– душевно согласился народ - Какая, собственно, разница, куда податься, лишь бы люди хорошие навстречу попались!

– А кто такие саксы и где они живут?** - вежливо справился Али Ахман Ваххрейм.

– Саксы - это древнейшие племена Англии, - четко пояснил Дафни из Нидерландов.
– Саксы - это гордые и свободолюбивые

люди. Водятся саксы, где придется, где есть корм для скота и работящие бабы. Однако наиболее густо осели в северо-западной части британских островов и выкорчевать их оттуда - непростая задача. Что характерно, большинство исконных саксов обладают крепкой родовой привязанностью и совершенно не любят королевских прихвостней. Помимо того, каждый приличный сакс - лютый враг любого норманна-завоевателя. Среди саксов нам будет привольно и хорошо!..

– А нет ли в здешней Англии других каких симпатичных людишек, кроме этих самых чертовых саксов?
– осмотрительно осведомились несколько бывалых человек.
– Уж больно выбор невелик!

– Ага...
– живо поддакнул чей-то голос.
– С подобным выбором мы можем оказаться в еще худшем положении, чем сейчас, потому как там, где хорошо иному саксу, нормальному человеку может быть совершенно погано.

– Лучше саксов могут быть только стопроцентные саксы!
– мудро изрек Дафни из Ниделандов.

– Ну что же...
– коротко заключил Рубин.
– Раз такое дело, пойдем к исконным врагам норманнов. А кто считает это плохим выбором пускай идет на все четыре стороны!..

Эпизод двадцать второй,

бытовой, исполненный состраданием к ближнему своему и последующим мордобитием.

К саксам решили отправиться быстро, пока не передумали.

– Если не пойдем сейчас, - произнес Дафни из Нидерландов, с кряхтением подымаясь с места, - то обязательно дождемся дополнительного прихода свежих рыцарей. А эти молодчики нам совсем ни к чему! Поскольку группа хорошо экипированных рыцарей не самая лучшая компания для беглых рабов и арестантов...

– Аминь, - буркнул Али Ахман Ваххрейм, сплюнув через левое плечо.

Где искать стопроцентных саксов - никто не ведал. Однако шагали все больше на северо-запад. По пути били дичь, разговаривали о войне и всерьез полагали, что справедливости и равенства нигде не существует, разве что на кладбище. Ночи коротали, где приведется: садились на землю, разминали усталые конечности, разжигали костер, разделывали убитых оленей и кушали жареное мясо.

На третий день путешествия забрели в небольшую деревушку. Остановились на центральной площади и начали с интересом осматриваться по сторонам. Деревушка выглядела неказисто, но, тем не менее, имела постоялый двор, надпись на столбе "Welcome in Пречестенку" и высокую красивую виселицу, на которой покачивался повешенный карлик. Табличка на груди несчастного крайне скупо сообщала о том, что коротышка попался за активное прелюбодеяние, а также за умение сытно жрать и пагубную страсть к миниатюрной церковной утвари.

Возле виселицы находился деревянный помост, окруженный толпой молчаливых вилланов. Лица вилланов недовольно хмурились. Они глядели на помост, там стоял человек весьма почтенного вида. Он был тучен, разодет в дорогие одежды и глядел на мир глазами истинного подателя королевских требований. Вельможу сопровождал небольшой отряд конных и пеших воинов. Они не пренебрегали своими обязанностями, всячески демонстрируя публике крепкие мускулы и немедленную готовность к побоям и наказанию.

– По велению его светлости лорда Герриона!..
– зычным басом известил человек на помосте.
– Я оглашаю список тех предметов, каковые вам надлежит собрать как можно скорее и без лишних препирательств!