Руководство для девушек по охоте и рыбной ловле
Шрифт:
19
Арчи был в восторге от того, что мне стало лучше.
По дороге в Беркшир он спросил, готова ли я переехать к нему. Я промолчала.
Он выдавил из себя смешок и сказал:
— Я не жду от тебя немедленного ответа.
В субботу утром я чувствовала себя так, как в те времена, когда была ребенком и, просыпаясь утром, знала, что можно ждать в этот день в загородном доме родителей: скоро придет рассыльный из химчистки и оставит у черного хода костюмы отца; из раздевалки бассейна
Возможно, Арчи почувствовал это: он предложил пойти искупаться на илистый пруд, который он называл дыркой в заднице и на который в последнее время ходить отказывался. Мы плавали там в старых тапочках.
По пути домой мы остановились у ларька, где продавали овощи и фрукты.
Арчи приготовил обед, и мы устроили пикник под яблоней на заднем дворе. Он читал мне «Вашингтонскую площадь» [17] при свете прожектора.
Когда он улегся в постель, я почувствовала запах крема после бритья и предложила:
17
Роман Генри Джеймса (1880).
— Не подурачиться ли нам маленько?
Он спросил:
— То есть?
Я не знала, как это выразить, не обидев его.
— Не зацикливайся на этом, ты ведь знаешь, о чем я. Поменьше думай о сориентированной цели.
— О сориентированной цели? — переспросил он. — Что за разговоры! — Он повернулся ко мне спиной. — Ненавижу такого рода разговоры.
Утром он не проронил ни слова.
Я сказала:
— Тебе не понравилось выражение «сориентированная цель»?
Тогда он ответил:
— Мне не нравится, как ты со мной разговариваешь.
В Нью-Йорк мы возвращались в полном молчании.
— Харрисберг, штат Пенсильвания, — сказала я наконец.
— Что? — откликнулся Арчи.
Я проговорила:
— Мне хочется поиграть с тобой в одну из твоих глупых дорожных игр.
— Мне не очень хочется играть в одну из моих глупых дорожных игр, — сказал он, — однако спасибо.
На вест-сайдском шоссе Арчи спросил:
— Ты на какой улице живешь?
Ему не казалось странным, что он до сих пор этого не знает.
Когда он затормозил возле моего дома, я сказала:
— Я хотела поговорить с тобой о чем-то важном.
Он наклонился и открыл дверцу с моей стороны.
Я отправилась одна наверх, в тетину квартиру. Она производила впечатление нежилой. На картинах лежал слой пыли. В холодильнике не было безалкогольного пива.
Я достала из бара бутылку шотландского виски и хрустальный бокал и пошла на балкон. Чуть накрапывал дождь. Через несколько минут я услышала голоса с балкона подо мной. Перегнувшись через перила, я увидела высокую женщину и низкорослого мужчину. Слов было не разобрать, они о чем-то спорили, но мне не хотелось в это вникать.
Я пошла в кабинет тети и села за письменный стол, за которым она писала свои романы. Я подумала,
Я выключила свет и легла. И вдруг почувствовала себя так, будто это Арчи послал меня в спальню.
Потом услышала голос отца, его обычные фразы: «Жизнь несправедлива, дорогая», «Я не могу принимать решения за тебя», «Не ищи легких путей, Джейн».
Вскоре голос пропал. Тишина стала какой-то громкой. Я встала, оделась и пошла на Седьмую авеню, чтобы поймать такси. И помчалась к Арчи.
Поднявшись наверх, я легла к нему в постель. Он отвернулся. Я обняла его.
— Я здесь, чтобы поговорить насчет квартиры, — сказала я. — Прочла ваше объявление, что вам нужен компаньон, сосед по квартире. Курилка, которая путается в названиях столиц.
— Я не могу говорить с тобой о наших сексуальных проблемах. Я и себе-то в них не хочу признаваться.
Я попросила Арчи рассказать мне всю правду о пьянстве, и он рассказал.
Он пил постоянно. Он поведал мне обо всех периодах, которые помнил. Я останавливалась на каждом из них. Потом расспрашивала о других временах, когда чувствовала, что что-то не так, и в конце концов возвратилась к началу: когда я пришла к нему в дом и сказала, что рассталась с Джейми.
Это было подобно тому, что я почувствовала, когда узнала о состоянии отца, — сочинение субтитров к уже снятому фильму.
Арчи старался меня успокоить. Он сказал, что больше не пьет, и поклялся не пить никогда. Он принимал антабус и всегда носил с собой покер-чип, но это либо не оказывало на него никакого воздействия, либо он попросту о них забывал. Я была уверена, что он начнет пить снова — алкоголь стал его составной частью.
20
Я попросила Мими позавтракать со мной. В ресторане она сказала, что мне нужно есть больше белков, и посоветовала заказать печенку или бифштекс с бокалом каберне.
Когда подошел официант, я заказала лососину.
— Мне тоже, — попросила Мими.
Она рассказала, как пришла в этот ресторан одна сразу после смерти отца.
— Я села в баре и заказала суп, — сказала она. — Потом заплакала, но в этот момент вдруг появился мой бывший дружок, с которым у меня долгие годы была связь. Он подсел и обнял меня. Кажется, он подумал, что я так расстроилась из-за нашей разлуки.
Я рассмеялась, а она бросила:
— Мальчики всегда все принимают на свой счет.
Я подумала: «Но ведь и ты, Мими, всегда все принимаешь на свой счет». И тут я поняла ее так, как никогда прежде. Я поняла, как сильно она нуждается в том, чтобы ей сказали, кем она является на самом деле. Так же, как нуждалась в этом и я.
Мими сказала, что смерть отца была для нее самым серьезным потрясением в жизни.
— Все мы дети, пока не умирают наши отцы.
Я промолвила:
— Хотелось бы мне снова стать юной.
Она одарила меня понимающим взглядом старшей сестры.