Руна на ладони
Шрифт:
Та самая. Та, которую она видела в своем видении.
— Ты поклялся мне служить! — с напором объявил Торгейр. И перевел взгляд на Свету. — Приветствую тебя, Холегсдоутир. Ульф рассказал тебе про Хильдегард, мастерицу рун? Она ждет тебя, чтобы научить всему…
Олафсон кивнул на женщину, та сделала шаг вперед, оказавшись сразу за сундуком. Сказала прерывающимся голосом:
— Ульф сказал — ты понимаешь нашу речь, хоть и не говоришь пока. Мы с тобой владеем одной силой, Свейта. И ты, как я, можешь оказаться в руках людей, которые попытаются тебя использовать. В Нордмарке тебе
Не теперь, вдруг подумала Света. Сначала надо бы ещё раз поговорить с Ульфом.
Она заставила себя встать, подошла к оборотню. Тот перекинул топор из одной ладони в другую, протянул ей правую руку. Света уцепилась за когтистые пальцы…
И Ульф дернул её вперед, к нему. Обнял одной рукой, прижав к себе. Сквозь две рубахи, свою и его, Света ощутила жар тела оборотня. То, каким жестким и напряженным оно было.
Время, мелькнуло у Светы. Надо выиграть время.
Как жаль, что книжица с рунами выпала из её руки ещё там, у стены, где она чуть не потеряла сознание…
С той стороны прохода участливо и приветливо смотрела Хильдегард. Но Свете под её взглядом стало почему-то не по себе.
За книжицей бежать уже поздно. Да и сил, честно говоря, на беготню не было. Слабость, оставшуюся после зелья, ещё больше усилило видение…
А сумку, где лежали деревяшки с руной щита, броши и все прочее, Ульф с сундука убрал. На крышке теперь валялись только щепки.
И не зная, что делать, Света схватилась за ножны, висевшие на шее. Выдернула нож, потянулась вперед. В три взмаха нацарапала на крышке сундука руну Врат, Тфурисар, похожую на треугольный флажок.
Вот только теперь флажок смотрел не вправо, а влево. Перевернутая руна — знак закрытых Врат. Руна Преграды, как сказал когда-то Ульф.
И уже выпрямляясь, Света занесла над руной ладонь.
Муж, одной рукой придерживавший её все это время, напрягся ещё сильней, но промолчал. Хильдегард, успевшая шагнуть вперед и теперь стоявшая перед самым сундуком, быстро сказала:
— Не надо видеть в нас врагов. Ульф подтвердит…
— Ульф — спать, — твердо заявила Света. — Утро!
И растопыренными пальцами коснулась крышки сундука рядом с нацарапанным знаком. Рука дрожала. Одно движение — и ладонь прикоснется к руне…
Ульф стиснул её ещё сильней. Когтистые пальцы вдавились в кожу под ребрами — резко, сильно. Правда, до боли не дошло.
— И ты молчишь, Ульф? — громко бросил Торгейр. — Что, теперь твоя жена решает вместо тебя, что ты будешь делать? Может, ещё и платья её наденешь?
Ульф издал звук — что-то среднее между кашлем и рычанием. Но ответил спокойно, даже лениво, с насмешкой в голосе:
— Видно, такую уж судьбу мне спряли норны. Сам знаешь, конунг — волки позволяют женам больше, чем обычные люди позволяют своим бабам. Мы в них нуждаемся сильней, чем они в нас, приходится об этом помнить. И кое в чем моя жена права. Я слишком долго не спал. Твои враги побеждены, убийца отца казнен. До утра крепость обойдется без меня. А утром мы придем.
Света стрельнула в его сторону взглядом — Ульф улыбался, выставив наружу все клыки. И то ли случайно, то ли нет, но левая рука, державшая
— Это опасно, — торопливо заявила Хильдегард. — Если твоя жена опробует какую-нибудь руну…
— Я присмотрю за тем, чтобы ей было не до этого, — бросил Ульф. — Если помнишь, Хильдегард, мы недавно поженились. Так что я найду, чем её занять.
Хватит, почти обижено подумала Света. Крикнула:
— Утро!
И накрыла руну ладонью.
Хильдегард шарахнулась назад. Дыра в переборке стремительно заросла. Сначала туманно наметилась, потом материализовалась полностью доска с кровавым мазком, посередине которого сахарно белели два пятнышка. С одной стороны доска уже была подрублена…
В следующее мгновенье топор, который держал Ульф, с глухим звуком упал на палубу. Он рывком развернул Свету к себе. Сжал ей плечи — уже не ласково, как было до этого. Рыкнул:
— Если ты ещё раз посмеешь решать за меня!
Длинные клыки скалились, янтарные глаза горели зло и ярко. Подбородок удлинился…
Свету внезапно захлестнуло обидой. Вспомнилось сразу все. То, как он обещал, что никогда не причинит ей боли. Как обманул, опоив зельем. Как легко бросил совсем недавно — если захочешь уйти, отпущу.
И ей вдруг захотелось отплатить той же монетой. Она, покопавшись в памяти, резко сказала:
— Хотеть… хотеть уходить? Я — отпущаю!
Ульф ещё пару мгновений смотрел все так же яростно. А потом неожиданно расхохотался. Притянул её к себе, заставив ткнуться носом ему в грудь, заявил рыкающее, уже обнимая:
— Ты загнала меня в угол. Отпущаешь, значит? Только тут ты ошиблась, Свейта. Это волки отпускают. Пока у меня не начнет гореть кожа под гривной рядом с тобой — тебе от меня не избавиться.
Этот и впрямь не сбежит, счастливо подумала вдруг Света. В носу защипало…
Она шмыгнула носом, вжалась в широкую грудь Ульфа. Пробормотала:
— Говорить. Торгейр, Хильдегард — гореть кожа под гривной?
— Нет, — проворчал Ульф. — И странно… когда я смотрю на Хильдегард, мне почему-то мерещатся руны. Ожерельем на её груди. Но на ней ничего такого нет. Знаешь что, жена? (Читай на Книгоед.нет) Давай-ка я сначала закончу с переборкой. Потом помоюсь, поменяю рубаху. Поем. Ты тоже поешь. Сигвард сказал, ты очнулась только после обеда — значит, на тебя зелье подействовало сильней, чем на моих воинов. Тебе нужны еда и питье. После этого мы поговорим. И о том, что ты недавно выкинула перед Торгейром и Хильдегард — тоже. Раз уж ты выторговала для нас время до утра…
Он разжал руки — и Света отступила. Прикусила губу, потому что на лицо так и норовила вылезти счастливая улыбка.
Как мало мне надо для счастья, подумала она вдруг смущенно. Всего-то услышать, что ошиблась — и что от него не избавиться.
***
Где-то через час они сидели на постели. Между ними стоял поднос с едой. Мокрые волосы Ульфа привычно топорщились…
И в переборке над сундуком в переборке светлела новая доска. Даже щепки Света кое-как сгребла в кучку лоскутом ткани — а Ульф вышвырнул их потом за окно вместе с тряпкой.