Русь и Орда
Шрифт:
Ласково встретив гостя и похвалив его за быстрый приезд, Мубарек-ходжа осторожно спросил:
— А почтенный отец твой, да будет к нему милостив Аллах, когда думает быть здесь?
— Не знаю. Я ни с кем не совещался и ни у кого не спрашивал советов, — гордо ответил двадцатипятилетний хан. — Выслушав твоего гонца, сел на коня, и вот я здесь. Когда настанет час выступить против Узбека, — да покарает его нашими руками справедливый Аллах, — на месте сбора я с моим туменом тоже буду раньше других.
Этот ответ искренне порадовал Мубарека. «Урус настоящий воин, — подумал он, — не то что его отец, чабаний хан!»
Через несколько дней прибыли почти одновременно младший брат Мубарека, тургайский хан Кидырь, со своим сыном Темир-ходжой и имевший улус в верховьях
138
Хан Кидырь в 1360 г. захватил золотоордынский престол, но через год был свергнут и убит своим сыном, Темир-ходжой. Шейх-Орда был убит в 1359 г. при попытке захватить золотоордынский престол. Его сыновья Хаджи-Черкес и Амурат — оба царствовали позже в Золотой Орде.
В первый же день Мубарек-ходжа, устроивший в честь новых гостей богатое пиршество, постарался выведать их настроения. Но оба хана держались осторожно. Чувствовалось, что они уже совещались между собой и, прежде чем высказаться определенно, решили послушать, что скажут другие.
Дольше всех пришлось ожидать старшего племянника Мубарека, хана Чимтая. Он владел Мангышлакским полуостровом и смежными прикаспийскими землями — ему до места сбора надо было покрыть около полутора тысяч верст. Прежде он был известен как сторонник подчинения Золотой Орде, и потому Мубарек боялся, что он вообще не приедет на курултай, явно направленный против хана Узбека. Для Мубарека это было бы серьезным ударом, ибо из всех удельных ханов Белой Орды Чимтай был старшим и наиболее влиятельным.
Наконец, в последних числах июля, из тумена, кочевавшего на два перехода южнее ставки великого хана, прискакал гонец с известием, что туда прибыл мангышлакский хан со всем табором. А еще через несколько дней появился и сам Чимтай в сопровождении своего второго сына, Туй-ходжи-оглана [139] . Чтобы понапрасну не задерживаться в пути, людей и кибиток они взяли с собой немного, и это позволило им расположиться у того же озера, где стоял Мубарек, почти рядом с его становищем.
139
Туй-ходжа-оглан , отец хана Тохтамыша, в начале царствования своего брата, Урус-хана, был казнен за приверженность к Золотой Орде.
Хан Чимтай, невысокий круглый человек с добродушным бабьим лицом, был ненамного моложе Мубарека. Они не любили друг друга, но встретились внешне сердечно и, обнявшись, долго терлись щеками и похлопывали один другого по спине и плечам.
Чимтай, добросовестно осведомившись о здоровье своего досточтимого дяди и всех членов его семьи, об успехах его непобедимых воинов, о состоянии его коней и о качестве здешних пастбищ, в свою очередь ответил на те же вопросы Мубарека и только после этого сообщил, что его двоюродный брат Кутлук-ходжа, становище которого он посетил по дороге, призывает щедрые милости Аллаха на голову своего достославного дяди, великого и мудрого хана, но на курултай приехать не может, ибо только что похоронил любимую жену и еще не пришел в себя от горя.
Выслушав это известие, Мубарек-ходжа улыбнулся, и Чимтай понимающе закивал головой: улус Кутлука лежал между рекою Эмбой и Хорезмийским морем [140] , то есть ближе всех к Золотой Орде, и, в случае чего, на него первого обрушилась бы месть Узбека. Это принуждало его к сугубой осторожности, но отнюдь не значило, что он останется в стороне, если все остальные договорятся о совместных действиях.
Теперь из всех приглашенных оставалось ждать только хана Орда-Мелика, довольно
140
Хорезмийским морем тогда называлось Аральское.
Глава 47
После смерти хана Эрзена на белоордынский престол вступил Мубарек-ходжа. Он первый нарушил порядок, установленный в системе удельных отношений, и начал чеканить свою монету. Известно, что на мусульманском Востоке чеканка монеты, особенно серебряной, была прерогативой суверенных правителей, таким образом, этим актом Мубарек-ходжа объявил о своей независимости от Золотой Орды и от сарайского хана. Это вызвало естественный протест золотоордынского хана Узбека, да и в среде самой ак-ордынской кочевой и военной аристократии начались по этому вопросу разногласия и споры.
Академик А.Ю.Якубовский
Курултай собрался в обширном шатре хана Мубарека-ходжи, обставленном для этого случая в соответствии со старыми обычаями Ак-Орды. На полу, закрывая его почти сплошь, был расстелен толстый белый ковер с вышитыми на нем черными драконами; на стенах, тоже убранных дорогими коврами, висели щиты и сабли, а прямо напротив входа, на высоком древке, стояло овеянное славой боевое знамя левого крыла орды Чингисхана: семь хвостов тибетских яков, укрепленных на двух поперечинах.
Под этим знаменем — величайшей святыней ак-ордынской династии и символом власти царствующего хана — на невысокой стопке белоснежных овечьих шкур сидел великий хан Мубарек-ходжа в своем любимом бухарском халате и в тюбетейке. Если не считать золотого перстня с крупным рубином на среднем пальце его левой руки — реликвии, некогда принадлежавшей первому ак-ордынскому хану Орду-Ичану, — на нем не было никаких драгоценностей. Этим Мубарек-ходжа желал подчеркнуть, что нынешний курултай имеет особое значение и созван в исключительной обстановке, когда столица государства находится в руках врага и каждому, от верховного повелителя до простого воина, следует думать не о праздной роскоши, а о боевом походе.
По правую руку великого хана, на квадратных шелковых подушках, расположились царевич Булак-оглан и все улусные ханы. Слева поместились ханские сыновья, Хисар-мурза, эмир Суфи-ходжа и Василий, которого Мубарек тоже пригласил на курултай, имея на то свои причины, как будет видно из дальнейшего. Напротив них, по обеим сторонам входа, заняли места несколько темников из числа наиболее влиятельных эмиров и нойонов. Ханши, обычно принимавшие участие в курултаях наравне с мужчинами, на этот раз отсутствовали ввиду чисто военного характера предстоящего совещания.
Каждый из тех, в ком текла кровь Чингисхана, прежде чем занять свое место, низко кланялся великому хану, прикладывая руку ко лбу и сердцу. Таким же образом приветствовал его и князь Василий. Все остальные опускались на колени и целовали ковер у ног Мубарека. Впрочем, одного из темников — пожилого и славного воина — хан до этого не допустил, велев ему подняться, едва он преклонил колени.
Когда закончились эти приветствия и все участники курултая молча уселись на свои места, Мубарек-ходжа сказал, что ему отрадно видеть в своем шатре столько прославленных воинов и родственников, собравшихся сюда по его приглашению. Не удержавшись, с некоторой горечью он добавил, что, если бы все так дружно откликнулись на его призыв три года тому назад, в Сыгнаке не сидел бы сейчас сын и ставленник золотоордынского хана Узбека.