Русь: от славянского расселения до Московского царства

Горский Антон Анатольевич

Таким образом, удары, нанесенные Александром Ярославичем шведам и Ордену, были не пограничными стычками, а отражением всплеска агрессии на Новгородскую землю с запада, пришедшегося на годы Батыева нашествия на Русь. Ни о каких «очередных» столкновениях не может быть и речи — ни до, ни после событий 1240–1242 гг. ничего аналогичного не происходило.

К концу 1240-х гг. относится еще один эпизод, который мог бы быть использован для «развенчания» Александра — в данном случае как непримиримого защитника православия и противника католичества. [737] Речь идет о контактах Александра с Римом, точнее — с папским престолом (реально резиденция римского папы тогда находилась в Лионе).

737

Г. В. Вернадский, а позднее Л. Н. Гумилев на основе такого взгляда на Александра полагали, что он сделал судьбоносный выбор между ориентацией на Восток и ориентацией на Запад; пойдя на союз с Ордой, он предотвратил поглощение Северной Руси католической Европой и тем самым спас православие — основу самобытности (см.: Вернадский Г. В. Два подвига Александра Невского // Евразийский временник. Т. 4. Берлин, 1925; Гумилев Л. Н. Древняя Русь и великая степь. М.,114989. С. 532–536, 540–544).

В середине 40-х гг. XIII в., после того как монгольские завоеватели стали требовать от русских князей признания их власти, папа Иннокентий IV проявил значительную инициативу в налаживании контактов с сильнейшими князьями, рассматривая ситуацию как подходящую для распространения католичества на русские земли и желая иметь в лице Руси заслон против возможного нового татарского вторжения в Центральную Европу. Наиболее тесные связи установились у Иннокентия IV с галицким князем Даниилом Романовичем

и его братом Васильком (княжившим во Владимире-Волынском). В 1246–1247 гг. папа направил к Даниилу и Васильку несколько булл, которыми оформлялось принятие их и их земель под покровительство римской церкви. [738] Сопоставление документов, вышедших из папской канцелярии, с данными русских источников демонстрирует различие целей сторон. Иннокентий IV, соглашаясь на неприкосновенность церковной службы по православному обряду, полагал, что переход под его покровительство влечет за собой реальное подчинение русской церкви власти Рима, выражающееся в праве папских представителей назначать на Руси епископов и священников. [739] Для Даниила же этот переход бы формальностью, [740] платой за которую должна была стать политическая выгода. Отчасти он ее получил: двумя буллами от 27 августа 1247 г. папа закрепил за Даниилом и Васильком все земли, на которые они имели права (что было актуально в свете многолетних претензий венгров на Галич), и запрещал крестоносцам селиться на подвластных им территориях. [741] Но главная цель, та, ради которой русские князья и шли на контакты с Римом, — получение помощи против Орды — не была достигнута, и когда в 1249 г. Иннокентий IV предложил Даниилу королевскую корону, галицкий князь отказался, сказав: «Рать татарьская не престаеть, зл живущи с нами, то како могу прияти внць бес помощи твоеи». [742] Новое сближение Даниила с Римом имело место в 1252–1254 гг., и вновь на почве надежд на помощь против усилившегося натиска Орды; оно увенчалось коронацией галицкого князя, но реальной поддержки он опять не получил и в результате во второй половине 1250-х гг. прервал связи с Римом и был вынужден подчиниться власти монголов. [743]

738

Акты исторические, относящиеся к России, извлеченные из иностранных архивов и библиотек А. И. Тургеневым. Т. 1. СПб., 1841. № 62,67–69, 74.

739

Это видно из его посланий архиепископу Прусскому (там же. № 70, 71).

740

Примечательно, что ведя переговоры с Римом, Даниил в то же время направляет своего ставленника Кирилла, возведенного им в киевские митрополиты, на поставление в Никею (куда переместилась патриархия после захвата Константинополя крестоносцами в 1204 г.), см.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 808; датируется это событие периодом между серединой 1246 г. и серединой 1247 г. (см.: Горский А. А. Между Римом и Каракорумом: Даниил Галицкий и Александр Невский // Страницы отечественной истории. М., 1993. С. 11).

741

Акты исторические… Т. 1. № 67, 69.

742

ПСРЛ. Т. 2. Стб. 826-27.

743

См.: Горский А. А. Между Римом и Каракорумом. С. 7–9.

В 1246 г. вступил в переговоры с представителем папы и отец Александра Невского, великий князь владимирский Ярослав Всеволодич. Это произошло в столице Монгольской империи Каракоруме, куда Ярослав, признанный Батыем «старейшим» из всех русских князей, был направлен для утверждения в своих правах.

Здесь он встречался с послом папы ко двору великого хана Плано Карпини; согласно информации, сообщенной Плано Карпини папе, Ярослав дал согласие перейти под покровительство римской церкви; [744] было ли это так или папский посол выдал желаемое за действительное, можно только гадать.

744

См.: Путешествия в восточные страны Плано Карпини и Рубрука. М., 1957. С. 34, 72, 75, 77; Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь: конец XII — 1270 г. Тексты, перевод, комментарии. М., 2002.С. 262–264.

30 сентября 1246 г. Ярослав Всеволодич умер в Каракоруме, отравленный великой ханшей Туракиной. После этого Туракина направила к Александру посла с требованием явиться в Каракорум, но тот не поехал. [745] Именно полученные от Плано Карпини сведения о готовности Ярослава принять покровительство папы и об отказе Александра подчиниться воле великой ханши и побудили Иннокентия IV (согласно его прямым указаниям в булле Александру) [746] направить свое первое послание новгородскому князю.

745

ПСРЛ. Т. 1. М., 1962. Стб. 471; Sinica franciscana. Vol. 1. Firenze, 1929. P. 121–122; Путешествия… С. 77–78.

746

Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. С. 263, 265.

О контактах между Александром Невским и Иннокентием IV свидетельствуют три источника — две буллы Иннокентия IV и Житие Александра Невского.

В своем первом послании, датированном 22 января 1248 г., папа предлагал Александру присоединиться, по примеру его покойного отца Ярослава, к римской церкви и просил в случае татарского наступления извещать о нем «братьев Тевтонского ордена, в Ливонии пребывающих, дабы как только это (известие) через братьев оных дойдет до нашего сведения, мы смогли безотлагательно поразмыслить, каким образом, с помощью Божией сим татарам мужественное сопротивление оказать». [747] Вторая булла датирована 15 сентября 1248 г. Из ее текста следует, что папа получил сведения о благоприятном отношении адресата к его предложению о признании верховенства Рима. Иннокентий IV, обращаясь к «Alexandro, illustri regi Nougardiae», пишет: «…ты со всяким рвением испросил, чтобы тебя приобщили как члена к единой главе церкви через истинное послушание, в знак коего ты предложил воздвигнуть в граде твоем Плескове соборный храм для латинян (in Pleskowe civitate tua Latinorum Ecclesiam erigere cathedralem)»; далее папа просит принять его посла — архиепископа Прусского. [748] В Житии Александра упоминается о папском посольстве к нему двух кардиналов, которые пытались уговорить князя присоединиться к римской церкви, на что Александр ответил решительным отказом. [749]

747

Там же.

748

Там же. С. 268–270.

749

Бегунов Ю. К. Памятник русской литературы XIII века «Слово о погибели Русской земли». М.; Л., 1965. С. 193.

Камнем преткновения при интерпретации этих сведений стала вторая булла Иннокентия IV. Следующий из ее содержания вывод, что позиция адресата в отношении перехода под покровительство папы была положительной, явно не вписывался в устоявшееся представление об Александре Невском как непримиримом противнике католичества. И были предприняты попытки «найти» для послания от 15 сентября 1248 г. другого адресата. Примечательно, что этими поисками занимались авторы, сочувственно относившиеся к политике курии и Ордена.

Против представления об Александре как адресате буллы от 15 сентября были выдвинуты следующие аргументы: 1) адресат именуется «rex Nougardiae», в то время как Александр в послании от 22 января — «dux Susdaliensis» («nobili viro Alexandro duci Susdaliensi»); 2) Александра не было осенью 1248 г. на Руси (он находился на пути в столицу Монгольской империи Каракорум); 3) Псков не был «его городом». [750] Вначале в адресаты был предложен князь Ярослав Владимирович, бывший в 1240 г. союзником Ордена в войне против Новгорода. [751] В 30-х гг. XX в. было выдвинуто предположение, что булла от 15 сентября 1248 г. направлена к

литовскому князю Товтивилу, княжившему в Полоцке (поскольку «Pleskowe» якобы может быть интерпретировано не только как Псков, но и как Полоцк). [752] Надуманность этих гипотез очевидна: оба «претендента» не носили имени Александр, [753] не княжили ни в Новгороде Великом, ни в Новгородке Литовском (поэтому ни тот, ни другой не мог быть назван «rex Nougardiae»); Ярослав Владимирович в 1248 г. не мог владеть и Псковом. [754] Не более убедительны аргументы против отождествления адресата с Александром Невским. Изменение титулатуры вполне объяснимо: получив на первое послание благоприятный ответ, папа назвал адресата более высоким титулом — rex (так Иннокентий IV титуловал в своих посланиях 1246 и последующих годов Даниила Галицкого). Но при этом он не мог поименовать Александра rex Susdaliensis, т. к. rex — титул суверенного правителя, а в Суздальской земле [755] верховным правителем (великим князем) был тогда дядя Александра Святослав Всеволодич. Но в пределах Новгородской земли Александра можно было посчитать суверенным правителем — отсюда «rex Nougardiae». Отсутствие Александра на Руси — не причина для того, чтобы прекращать с ним переписку, поскольку уезжал он не навсегда (ниже будет показано, что первоначально предполагалась поездка князя только к Батыю с возвращением в том же 1248 г., в Каракорум Александр отправился не ранее лета 1248 г. и в сентябре в Лионе об этом еще не могли знать). Псков с 1242 г. подчинялся Александру, особого князя там не было до 1253 г.

750

Taube M. von. Russische und litauische Fьrsten an der Dьna zur Zeit der deutschen Eroberung Livlands (XII und XIII Jahrhunderten) // Jahrbьcher fьr Kultur und Geschichte der Slawen. Breslau, 1935. Bd. 11. H. 3–4. S. 406; Ammann A. M. Kirchenpolitische Wandlungen im Ostbaltikum bis zum Tode Alexander Nevski's. Roma, 1936. S. 271–272.

751

Goetze P. von. Albert Suerbeer, Erzbischof von Preussen, Livland und Estland. St. Pbg., 1854. S. 25.

752

Taube M. von. Op. cit. S. 406; Ammann A. M. Op. cit. S. 272–274.

753

Христианское имя Товтивила известно — Теофил.

754

Заметим, что и сведения о княжении Товтивила в Полоцке относятся к более позднему времени; предположение, что уже в 1248 г. он княжил там, маловероятно, т. к. в конце 1240-х гг. Товтивил вел борьбу с Миндовгом за свои родовые владения в Жемайтии (см.: ПСРЛ. Т. 2. Стб. 815–820).

755

Титул «dux Susdaliensis» явно ориентирован на русское наименование князей Северо-Восточной Руси (потомков Всеволода Большое Гнездо) — «князи суздальские».

Таким образом, с точки зрения источниковедения совершенно очевидно, что грамота от 15 сентября 1248 г. «Александру, светлейшему князю Новгорода» может иметь своим адресатом только одного человека — новгородского князя Александра Ярославича. Тем не менее гипотеза, отрицающая этот факт, получила распространение. В издании «Documenta Pontificum Romanorum Histori am Ucrainae Illustranta» сентябрьская булла прямо озаглавлена как направленная «Товтивилу Полоцкому». [756] Разделил предположение о Товтивиле как ее адресате и В. Т. Пашуто, ведущий исследователь деятельности Александра Невского в советскую эпоху. [757] Главной причиной такого единения исследователей, стоявших на разных позициях в общей оценке политики Александра, с одной стороны, и Рима — с другой, было убеждение, что Александр не мог обратиться к папе с теми просьбами, с какими обратился, судя по сентябрьской булле, ее адресат. [758] Между тем учет всех обстоятельств, на фоне которых выступают три известия о контактах Александра Невского и Иннокентия IV, при должном внимании к хронологии событий, позволяет устранить странности и противоречия.

756

Documenta Pontificum Romanorum Historiam Ucrainae Illustranta. Vol. 1. Romae, 1953. № 598.

757

Пашуто В. Т. Образование Литовского государства. М., 1959.С. 378.

758

Это убеждение точно выразил А. М. Амманн: обосновывая свою точку зрения, он писал, что у Александра не было «физических и психологических предпосылок» вступать в унию с Римом (Ammann A. M. Op.cit. S. 272).

Когда булла Иннокентия IV от 22 января 1248 г. дошла до Руси, Александра там уже не было: в конце 1247 или самом начале 1248 г. он отправился вслед за своим младшим братом Андреем к Батыю. [759] От последнего оба брата поехали в Каракорум, откуда возвратились в конце 1249 г.. [760] Но первоначально столь далекая и длительная поездка не планировалась. Дело в том, что Батый находился в состоянии войны с великим ханом Гуюком: [761] дорога в Каракорум стала открытой только после получения вести о смерти монгольского императора. Он умер поздней весной или летом 1248 г., [762] следовательно, вопрос об отъезде Ярославичей в Каракорум решился не ранее лета. Очевидно, незадолго до этого Александру сумели доставить из Руси папскую грамоту. Находясь в крайне неопределенной ситуации, князь дал, скорее всего, нейтрально-дружественный ответ, чтобы сохранить возможность выбора в зависимости от результатов своей поездки по степям. Возможно, в качестве дружественного жеста Александр предлагал построить в Пскове католический храм для приезжих с Запада (в этом не было бы ничего сверхординарного — в Новгороде такие церкви имелись). Ответ папе был дан не непосредственно, а (как следует из второй буллы) через архиепископа Прусского. [763] В интерпретации же Иннокентия IV (получившего информацию не из первых рук) дружественный тон превратился в готовность присоединиться к римской церкви, а храм — в кафедральный собор.

759

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 471 (запись о поездке братьев в Орду — последняя в статье 6755 мартовского года). Утверждение, что буллу от 22 января 1248 г. привезли Александру в Новгород летом 1248 г. и князь тогда же дал папе отрицательный ответ, о котором упоминает Житие [Пашуто В. Т. Александр Невский. М., 1974. С. 95–98; Летопись жизни и деятельности Александра Невского (сост. Ю. К. Бегунов) // Князь Александр Невский и его эпоха. СПб., 1995. С. 207], ошибочно, поскольку игнорирует как существование сентябрьского послания, так и тот факт, что Александра летом 1248 г. на Руси не было.

760

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 471.

761

Тизенгаузен В. Г. Сборник материалов, относящихся к истории Золотой Орды. СПб., 1884. Т. 1. С. 244–245; М.; Л., 1941. Т. 2. С. 66.

762

См.: Spuler B. Die Mongolen in Iran. Leipzig, 1939. S. 43.

763

Матузова В. И., Назарова Е. Л. Крестоносцы и Русь. С. 268–269.

Сентябрьское послание папы не могло в срок дойти до адресата, т. к. Александр отбыл в Монголию. Вероятно, оно было придержано во владениях Ордена (где в конце 1248 г. уже могли знать, что Александр находится «вне пределов досягаемости»), и посольство, о котором говорится в Житии Александра, как раз и привезло эту вторую папскую буллу, после того как Александр вернулся в Новгород в начале 1250 г.. [764] Хотя результаты поездки к великоханскому двору были для Александра не слишком удачны — он получил Киев и «всю Русьскую землю», т. е. номинально был признан «старейшим» среди всех русских князей, но владимирское княжение досталось Андрею Ярославичу, [765] — предложение папы было им отвергнуто и контакты с Римом более не возобновлялись. Чем было обусловлено решение Александра?

764

НIЛ. С. 80; Бережков Н. Г. Хронология русского летописания. М., 1963. С. 113.

765

ПСРЛ. Т. 1. Стб. 472.