Русь. Строительство империи 5
Шрифт:
Я вскинул топоры крест-накрест над головой, принимая удар на стальные обухи. Оглушительный звон металла о металл ударил по ушам. Искры осыпали лицо. Руки дрогнули, тупая боль отдалась в плечах — удар был страшен. Я устоял, но ноги чуть подогнулись.
— Выскочка! — прорычал он, отступая на полшага, чтобы вновь набрать дистанцию для своего длинного меча. Глаза его горели яростью. — Думаешь, раз пролез в князья обманом, так ровней мне стал? Ты грязь под ногами! Пустое место! Эта земля требует настоящей крови, а не таких, как ты, выползших невесть откуда!
Он снова пошел в атаку — серия быстрых, обманчивых движений
Этот поединок — суд. Здесь, на глазах у всех, решалось, кто поведет Русь дальше.
Мы кружили, как два хищника, по вытоптанному кровью кругу. Земля под ногами была неровной — обломки дерева, камни от рухнувшей башни, брошенное оружие. Каждый шаг приходилось выверять, чтобы не споткнуться, не дать врагу преимущества. Сфендослав двигался тяжелее, его огромный меч требовал пространства для замаха, но каждый его удар нес в себе сокрушительную мощь. Мои топоры были легче, позволяли действовать быстрее, бить под разными углами, но и защита у меня была хуже — приходилось больше полагаться на увороты и парирования.
Он снова атаковал — длинный выпад мечом вперед, цель — живот. Я отскочил в сторону, пропуская острие мимо, и тут же контратаковал, рубя правым топором по его выставленной вперед руке. Он успел отдернуть руку, но лезвие чиркнуло по стальной перчатке, оставив глубокую царапину. Мелочь, но она показала, что он не неуязвим.
Варяг взревел и обрушил на меня град ударов. Меч свистел, высекая искры из камней, в щепки разносил обломки бревен, попадавшихся на пути. Я отступал, отбиваясь, используя каждый камень и выступ как временное укрытие. Вот он замахнулся для очередного удара сверху — я нырнул за остатки каменной кладки, некогда бывшей частью стены. Меч с грохотом ударил по камням, отколов кусок размером с кулак. Осколки искрами брызнули во все стороны.
Пока он вытаскивал застрявшее на мгновение лезвие, я выскочил с другой стороны, нанося удар левым топором по его ноге. Он отшатнулся, удар пришелся не так сильно, как я рассчитывал — скользнул по поножам. Но это дало мне секунду. Я отпрыгнул назад, оказавшись возле толстой, обугленной балки, торчащей из земли.
Сфендослав, не давая мне передышки, снова ринулся вперед. Его глаза горели неистовым огнем.
— Где твоя хваленая дружина, князек? — прорычал он, наступая. — Где эти купчишки новгородские, что за тебя глотку драли? Попрятались? Предали? Всегда так было! Ты один! Пришел ниоткуда и уйдешь в никуда! Эта земля отторгает таких, как ты!
Он замахнулся для широкого горизонтального удара. Я разгадал его замысел — прижать меня к этой балке, лишить пространства для маневра. Но я использовал балку иначе. Оттолкнувшись от нее ногой, я прыгнул вверх и в сторону, перелетая через его замах. Приземлившись за его спиной, я рубанул обоими топорами по его ногам,
Фух! Я и так могу!
Он взвыл от боли и неожиданности, резко разворачиваясь. Меч описал опасную дугу, заставив меня отскочить. На его ноге, чуть ниже колена, алела рваная рана — один из топоров все же достиг цели, прорубив кожу и мышцы сквозь кольчужные штаны. Он захромал, опираясь на здоровую ногу.
Ярость исказила его физиономию. Теперь это была не злость, а ярость раненого зверя.
— Ты поплатишься за это, щенок! — прошипел он. — Я вырву твое сердце и скормлю его псам! Твое имя забудут прежде, чем твое тело остынет!
Он снова бросился в атаку, игнорируя боль. Хромота делала его движения чуть менее предсказуемыми, но не менее опасными. Он стал больше полагаться на силу рук, вкладывая в каждый удар всю свою ненависть. Я парировал, уклонялся, искал новую возможность. Пот заливал глаза, смешиваясь с грязью и кровью. Дыхание сбилось. Мы оба уставали, но никто не хотел уступать.
Я видел, как он скрипит зубами от боли, как напрягаются мышцы на его руках, сжимающих рукоять меча. Он был ранен. И из-за этого даже более опасен, чем раньше. Мне нужно было действовать осторожно, не поддаваться на его провокации, не дать ярости ослепить меня. Бой переходил в новую фазу — фазу изматывания, где решающую роль могли сыграть выдержка и один-единственный точный удар.
Кровь стучала в висках. Каждый вдох обжигал легкие дымом и гарью. Мышцы ныли от напряжения, старые раны давали о себе знать тупой болью. Сфендослав не собирался сдаваться. Его хромота исчезла то ли под натиском ярости, то ли он просто перестал ее замечать. Он изменил тактику. Вместо размашистых ударов, на которые уходило много сил, он начал работать движениями покороче, и злее. Быстрые выпады острием, короткие рубящие удары, рассчитанные не на то, чтобы убить сразу, а чтобы измотать, изранить, лишить сил. Он бил по рукам, по ногам, целясь в щели доспеха, сопровождая каждый удар едкими фразами.
— Что, устал, князек? — прошипел он, отбивая мой выпад и тут же нанося короткий удар рукоятью меча в плечо. — Думал, легко будет? Власть — это не игрушка! Ее держать надо! Силой! Кровью! А у тебя ни того, ни другого!
Я отскочил, блокируя следующий укол. Его слова жалили.
Гнев — плохой советчик в бою. Он ослепляет и заставляет ошибаться. Но сдерживать его становилось все труднее, особенно когда он начал бить по больному.
— Твои люди мрут за тебя, а ты тут красуешься! — он сделал обманное движение мечом, а сам ударил ногой в мое раненое еще под Новгородом плечо. Боль вспыхнула ослепительной звездой, вышибая воздух из легких. Я пошатнулся, едва удержавшись на ногах. — Они все погибнут! Из-за тебя! Из-за твоей слабости! Ты принес им только смерть!
И тут что-то щелкнуло. Боль в плече, его слова, вид его злорадного лица — все слилось в один невыносимый ком. Мир вокруг качнулся. Привычный гул битвы, крики, треск огня — все отступило, стало глухим, неважным. Перед глазами поплыл красный туман, застилая все, кроме фигуры врага напротив. Знакомое чувство. Холодная и обжигающая одновременно ярость хлынула в кровь, затапливая сознание. Низкий, гортанный, рев вырвался из моей груди помимо воли.
[Активирован навык «Берсеркер» 2 ранга].