Русь. Строительство империи 6

Гросов Виктор

Задача — создать в Турове и Владимире нужный мне фон. Чтобы бояре местные чуяли, где выгода — со мной или с мутным Оттоном да вертлявым Мешко. Чтобы простой люд во мне видел защитника и хозяина. Чтобы князькам тамошним под задницей земля гореть начала, когда поймут, что и народ, и бояре на восток, на Киев, смотрят.

Это, конечно, игра вдолгую. За пару дней умы не перевернешь. Но начинать надо было еще вчера. Пока Оттон только своих попов засылает, я уже свои семена в головы людям сеять буду.

Я решил вести параллельную игру со своими лазутчиками,

пусть работают обособленно. Я отдал все приказы, разослал гонцов с грамотами и серебром. Оставалось ждать. Ждать вестей от Веславы и первых всходов моей «пропаганды».

Веслава вернулась через два дня. Вид у нее был — серьезнее некуда, даже тревога в глазах проскальзывала.

— Говори, — потребовал я, едва она шагнула под полог шатра.

— Все подтвердилось, князь, — начала она без предисловий. — Во Владимире и впрямь объявились люди в рясах, лопочут по-латыни. Их принял сам гаместник Рогволод. Вроде он себя князем кличет. Пока тихушничают, якшаются только с князем да ближним кругом его. Но шепоток про корону королевскую от кайзера уже пошел гулять по боярским хоромам.

Значит, не брехал лях. И процесс пошел.

— А Туров? — спросил я.

Веслава помедлила секунду.

— А вот с Туровом дело совсем худо, князь. Мои пташки донесли: несколько самых жирных туровских бояр уже который день втихаря с людьми Мешко встречаются где-то на пограничье. О чем дела ведут — пока неясно. Но сам факт таких шушуканий сразу после того, как ляшские послы у тебя побывали, сам понимаешь.

Я все понял. Туровские жирные коты, не дожидаясь решения своего князя, уже сами к полякам подмазываются. Или это Мешко их окучивает, момент ловит. Западный узел затягивался на моей шее куда быстрее, чем я думал.

Вести от Веславы были, прямо скажем, не ахти.

Первая мысль была — рвать и метать! Немедля Ратибора с отрядом во Владимир, этому Рогволоду жабры почистить, пока не поздно! Или в Туров гонцов — припугнуть бояр этих жирных…

Но стоп. Остановился. На горячую голову дел не наворотишь. Да, на западе назревает. Но дергаться туда-сюда, силы разбазаривать, пока тут, в сердце державы, еще конь не валялся — глупость несусветная. Древлянские леса еще дымятся. Киев — в руинах. Войско хотя и победило, но разношерстное, слепленное из того, что было. Нет уж. Сначала — тылы прикрыть, фундамент здесь заложить, а потом уже с соседями хитрыми разбираться будем. Пара дней там большой погоды не сделают, а мне дадут время хоть немного тут разгрести.

— Хорошо, Веслава, — сказал я, немного поостыв. — Следи дальше и за Туровом и за Владимиром. Вынюхивай все до мелочей. Любая заварушка — сразу ко мне. Но пока — не лезем. Сосредоточимся на том, что под ногами.

Она кивнула, поняла.

Первым делом — Киев. Мать городов русских, которую спалили и растащили по вине предателя Ярополка да его древлянских подпевал. Нельзя столицу в таком виде оставлять. Это ж лицо державы. Пока Киев на боку лежит — и Русь хромает. Как начнет подниматься — это будет знак всем: и друзьям, и ворогам.

Собрал десятников, что за пленными

древлянами смотрели, да Степана.

— Значит так, мужики, — объявил им. — Начинаем Киев поднимать. Задача номер раз — разгрести пепелище. Особенно в центре, на горе, где княжий терем стоял. Весь мусор, головешки — вон. Трупы, если где еще валяются, собрать и предать земле по-человечески, хоть и вражины были. Пленных древлян — на эту работу. Глаз да глаз за ними! Кормить как положено, но гонять! Кто сачкует — плетей. Кто старается — на заметку берите, может, потом и на волю кто выйдет. Степан, на тебе все. Отвечаешь за работу и порядок.

Степан, мужик основательный, молча башкой качнул.

— С камнем пока повредим, — продолжил я. — Дело это не быстрое, мастеров надо, камень тащить. Начнем с дерева. Ставить новые избы, сараи всякие. Без затей, но чтоб крепко. Чтобы город снова задышал. На первое время хватит. Главное — начать. Чтобы люди видели — жизнь возвращается.

Второй пункт, важный — древлянские земли к ногтю прижать. Мало их столицу спалить. Надо свой острог поставить, чтоб как удавка на шее был и реку Уж под контролем держал. Прямо на пепелище Искоростеня. И знак, и польза.

Вызвал Илью Муромца. Он как раз с Ратибором какие-то списки дружинные перебирал.

— Илья, есть работа для тебя. Поставим там крепостцу. Небольшую, но злую. Назовем… Око Ужа. Пусть смотрит на древлянские леса, чтоб охоту отбить снова рыпаться. И реку перекроет. Ты у нас и вояка знатный, и руки откуда надо растут. Возглавишь дело. Возьмешь сотню молодцов рукастых, инструмент. Место выбери — чтоб как на ладони все, а хрен подберешься. Начнете с частокола да вала земляного. А там видно будет.

Илья слушал, бороду свою оглаживая.

— Дело нужное, княже, — прогудел он. — Острог там нужен, как пить дать. Сделаем. Только людей дай поболе, да плотников знающих.

— Дам, — пообещал я. — И людей, и что надо. Готовься. Чуть тут разгребем — и вперед.

Третье — войско. Победа победой, а армия у меня — кто в лес, кто по дрова. Новгородцы, киевляне, ростовцы, галичане Такшоня, муромцы с вятичами. У каждого свои замашки, свои командиры. Надо всех под одну гребенку. Порядок, муштра, устав — чтоб едино было. Иначе не войско, а банда с копьями. Этим как раз Илья и занялся по моему слову.

Заглянул на плац, где он муштровал и зеленых новичков, и старых вояк по какой-то своей методе. Старый воевода, хоть и пониженный до десятника под Ратибором, ухватился за дело. Устав единый ваял, учения ратные придумывал — чтоб лучники били в цель как один, копейщики стену держали нерушимо, мечники враз рубились. Работы — непочатый край, но Илья, казалось, снова в своей стихии был. Опять в строю, опять нужен.

— Ну что, Илья, как дела ратные? — спросил я, подойдя.

— Учимся, княже, учимся, — прогудел он, рукавом утирая пот. — Люди всякие, конечно. Кто с головой — мигом сечет, а иного и дубьем учить приходится. Но ничего, управимся. Главное — воля твоя да порядок один на всех. Будет у тебя дружина — глаз радуется!