Русь. Строительство империи 6

Гросов Виктор

— Власть над чем? — уточнил я, не расслабляясь.

— Над… всеми землями, что под твоей рукой ныне, — осторожно проблеял Збигнев.

— Меня конкретика интересует, — я чуть вперед подался. — Галич. Твой князь признает Галич за Русью? Насовсем?

Галицкая земля — давний камень преткновения. Ляхи ее своей считали, мы — своей. Тамошний князь Такшонь хоть мне и присягнул, да после сечи слаб, а Мешко, зуб даю, уже прикидывал, как бы под шумок Галич к рукам прибрать.

Збигнев замялся, глаза забегали.

— Галич — земля древняя… — заюлил он.

— Земля, чей князь мне клятву принес, — отрубил я. —

Так что вопрос закрыт. Мешко признает Галич за нами? Да или нет?

Повисла тишина. Ясно было — не того поля ягода такие решения принимать, не мог он тут с ходу ответ дать.

— Ладно, — сказал я, решив подтолкнуть. — Давай так. Мешко признает Галич за нами. Мы заключаем договор о ненападении. Лет на десять, скажем. Ни вы к нам не суетесь, ни мы к вам. А за это — вашим купцам льготы на моих землях. Путь из варяг в греки снова оживет, торговля пойдет — всем навар. Ну как тебе такой расклад?

Вижу, как у него мозги скрипят за этим постным лицом. Прикидывает. Торговля по Днепру без препонов — это куш знатный. Но признать Галич — значит прогнуться, лицо потерять.

— Это… предложение серьезное, князь, — наконец выдавил он. — Я должен передать его моему повелителю. Ему решать.

— Решайте, — кивнул я. — Только не тяните. Терпение у меня не казенное. И вот что учти, Збигнев… — я понизил голос, глядя ему прямо в глаза. — Знаю я, что князь твой сейчас меж двух огней. Оттон на пятки наступает, требует и веру их принять окончательно, и землицей поделиться. Империя — махина серьезная, слов нет. Но и Русь теперь не та, что прежде. Подумайте крепко, с кем вам сподручнее дружбу водить. Сильный союзник на востоке может оказаться куда полезнее далекого и жадного императора на западе. Думайте. И еще, перед тем как дать ответ не забудьте что стало с моим последним врагом — Искоростенем.

Я дал понять, что в курсе его шашней с Оттоном. И что слабость его вижу прекрасно. Еще и «мускулами» поиграл. Это был удар под дых, и я видел — попал. Збигнев слегка побледнел, но тут же взял себя в руки.

— Я передам твои слова, князь, — сказал он сухо. — Нам нужно время.

— Время у вас есть. Пока я тут стою. Дня три-четыре, не боле. Потом я дальше двину, и разговор может пойти по-другому. Ступайте.

Послы поклонились и пошли к выходу. Збигнев — последним. Уже у самого полога шатра он на миг обернулся.

— Оттон тоже вашей дружбы ищет, княже, — прошептал он так, чтобы слышал только я. — Говорят, попы его уже к Владимиру путь держат…

И вышел, не дожидаясь ответа.

Слова Збигнева повисли в шатре. Значит, немецкий кайзер зря времени не терял. Пока я тут с древлянскими упырями ковырялся, он уже свои грабли к западным нашим землям тянет. И не просто так — через веру решил подкатить! Хитрожо… Хитро придумано. Латинские ксендзы с их сладкими речами да посулами королевских корон от имени императора — это похлеще иного меча будет для какого-нибудь местного князька, охочего до власти и величия. Владимир-Волынский — ключ к Волыни, узел торговый знатный, считай, на самой границе с ляхами. Если Оттон там когти запустит, пусть даже через веру, это ж как кость в горле будет для всей моей державы.

Нет уж, кайзер, дудки! Не для того я тут кровь ручьями лил и земли в кулак сжимал, чтоб ты мне тут под носом свои порядки заводил. Играешь грязно? Ну что ж, я тоже не в

бирюльки играть пришел.

Я велел кликнуть Веславу. Мои глаза и уши, лучшая ищейка. Она почти мгновенно нарисовалась, тенью скользнув в шатер. Лицо серьезное, вся во внимании — уже просекла, что ляшские послы ушли не просто так, а чем-то взбудораженные.

— Веслава, дело срочное, — начал я без обиняков. — Только что ляшонок этот прошептал: оттоновы волхвы уже во Владимир путь держат. А может, и там уже. Мне нужно знать все, что там творится. И по Турову заодно.

Она слушала, не сводила глаз.

— Что именно, княже?

— Все! Кто там рулит? Настроения бояр — кто за местного князька, кто против, кто на ляхов косится, а кто на немцев? Что с торговлей, с деньгами — с кем больше дел ведут, откуда товар прет, кому башляют, хоть и втихую? Шпионы их там есть? Люди Мешко или Оттона окопались? И главное — эти самые ксендзы латинские. Где ошиваются, с кем шашни водят, что сулят? По Турову то же самое пробей. Все, что сможешь вынюхать. Быстро. Люди у тебя есть, тропки знаешь. Давай, работай.

Веслава коротко кивнула.

— Будет сделано, княже. Дай сутки на первые вести.

— Сутки, — согласился я. — Жду.

Она так же бесшумно ушла. А я остался один на один со своими думами. Надо бить на опережение. Пока Оттон этого Рогволода, князька владимирского, обхаживает, надо подданных его обработать. Почву, так сказать, подготовить. Чтоб этому Рогволоду и его боярам служба немцам поперек горла колом встала.

Информационная война. Старая песня, но работает безотказно, если с головой подойти. Как там Система это кликала? Влияние? Вот его и будем наращивать.

Тут же подозвал пару толковых дружинников. Диктую: накатать грамоты для купцов, что на запад мотаются. Суть проста: князь Антон, Великий князь всея Руси, древлян нагнул за то, что Киев спалили. Справедливость есть! Виновные по заслугам получили. Искоростень сгорел — наука всем непокорным. А предатель Ярополк, сын Святослава, за измену пошел лесом — потому как для Великого князя правда и верность дороже кровных уз. Русь силу набирает, под одной рукой собирается. Пути торговые чисты, порядок будет. Кто с Русью — тому защита и навар. Кто против — пеняйте на себя, судьба древлян или Ярополка вас ждет. Пусть купцы эту весть несут по городам и весям, на торгах, в шинках — где народ толпится. Так, между делом, ненавязчиво.

Дальше — бродячий люд. Гусляры, скоморохи, калики перехожие — вот кто нужен. Им — серебра немного в лапу и установку: слагать песни да байки про силушку русскую немеряную, про князя нового, мудрого да справедливого, про то, как ладно жить в державе единой, где закон один для всех и разбойников не держат. Пусть бренчат да гудят на площадях, на пирах у бояр. Слово, на мотив положенное да складно сказанное, оно в башку лучше любого приказа лезет.

Еще монахи. Найти пару-тройку батюшек православных, кого в тех краях уважают. Через них — другую волну пустить: мол, вера латинская — чужая, кривая, немцы не души спасать лезут, а земли наши захапать да народ в кабалу загнать. Что только под рукой единоверного русского князя можно и веру отцов сберечь, и от немчуры укрыться. Тут тонко надо, без фанатизма, чтоб раньше времени свару религиозную не разжечь, но намекнуть жирно — откуда ветер дует и чем пахнет.