Русь. Строительство империи 6

Гросов Виктор

«Наблюдаем движение у границ Галича. Отряды ляшские. Небольшие, но конные, дозоры. Ведут себя настороженно. Проверяют посты. Пока не лезут. Докладываю».

Ляшские отряды. У границ Галича. Который Мешко только что клятвенно признал моей землей. Вот тебе и «доброе соседство»… Что это — разведка боем? Прощупывание обороны? Или этот хитрозадый поляк уже готовит какую-то пакость? Вопросы повисли в воздухе, неприятно холодя затылок. Передышка на западной границе, похоже, была очень недолгой.

Вот же сука, Мешко этот… Ляшская твоя душа

немытая! Только вчера его посол тут распинался про «доброе соседство» и «вечный мир», а сегодня его псы уже у границ Галича зубы скалят. Договор еще чернилами не просох, а он уже его подтирать собрался? Или это не он? Может, какой-нибудь его воевода ретивый решил свою игру сыграть, пока князь далеко? Да черта с два! В такие игры без ведома князя не играют. Значит, Мешко сам мутит. Прощупывает. Смотрит, как я отреагирую. Проглочу — значит, слабак, можно и дальше лезть. Отвечу жестко — может, и притихнет на время.

Передышка, значит, кончилась, толком не начавшись. Ну что ж, сам напросился.

Тут же велел писца кликнуть. Диктовал, не выбирая выражений. Грамоту князю Мешко Польскому. Коротко и ясно. «Князь Мешко! Дошло до меня, что люди твои вооруженные у границ Галича шастают, землю мою топчут, покой нарушают. Земля Галицкая — Русь, и ты сие признал да клятву дал. Слово княжеское — не дым. Спрашиваю тебя: что сие значит? Чья воля — твоя или твоих псов безродных? Жду ответа скорого и ясного. Не дождусь — пеняй на себя. Великий князь Руси Антон». Пусть читает и думает. Намек более чем прозрачный: еще одно такое движение — и наш «вечный мир» лопнет, как пузырь на воде. Гонца самого быстрого — и пусть скачет, не жалея коня.

Но одними грозными письмами сыт не будешь. Ляхи — соседи беспокойные, да и не только они. Степняки на юге, немцы на западе, еще черт знает кто может вылезти. Границы у державы моей теперь — ого-го какие, за всеми не уследишь. Нужна сила быстрая, мобильная. Чтобы не ждать, пока вся рать соберется да до нужного места дойдет, а иметь под рукой отряды, способные метнуться туда, где запахло жареным, — разведку провести, набег отбить, гарнизон поддержать.

Позвал Илью Муромца. Он как раз вернулся с пепелища Искоростеня, где размечал место под будущий острог. Вид у него был деловой, хоть и уставший.

— Илья, дело есть. Важное, — сказал я. — Победы мы одерживаем, земли собираем. Но враг не дремлет, по границам шастает. Нужны нам не только крепкие стены да пешие полки. Нужны глаза и быстрые ноги.

Илья слушал внимательно, приглаживая свою могучую бороду.

— Конница нужна, княже? — уточнил он.

— И конница тоже. Но не просто конница, а отряды особого назначения, скажем так. Легкие, быстрые. Конные разведчики — чтоб могли далеко в степь или в леса уйти, врага высмотреть, языка привести. И легкая пехота — чтоб могла на коней сесть, быстро до места добраться, спешиться и бой принять, если надо. Люди нужны молодые, дерзкие, коня и меч знающие не понаслышке. Ты у нас воевода опытный, ратное дело знаешь досконально. Займись формированием таких отрядов. Первых. Набери сотню-другую самых толковых ребят. Обучи их всему, что сам умеешь: и следы читать, и в засаде сидеть, и с коня рубиться, и пешим строем драться. Чтоб были как волчья стая — быстрая, злая, неуловимая. Это будет наш кулак быстрого реагирования.

Глаза у старого воина загорелись.

Новое дело, да еще такое важное — это было ему по душе. Видно было, что сидеть без дела, просто муштруя новобранцев на плацу, ему уже невмоготу.

— Дело доброе, княже! Зело нужное! — прогудел он. — Есть у меня на примете молодцы — огонь! Сделаем тебе такие отряды — любо-дорого глядеть будет! И коней подберем легких да выносливых, и учение им дам такое, что любому врагу тошно станет.

— Вот и займись, Илья. Немедля. Люди, кони, снаряжение — все, что надо, требуй у Олега, он казной ведает. Но чтоб к концу лета первые отряды уже готовы были к делу.

Илья ударил себя кулаком в грудь:

— Будет исполнено, Великий князь!

Работа закипела с новой силой. Илья с головой ушел в подбор и обучение своей «волчьей стаи». В Киеве, на берегу Днепра, уже вовсю стучали топоры — по моему приказу заложили первые верфи. Пока небольшие, для постройки ладей да стругов речных. Но это было только начало. Сильная держава не может быть без сильного флота, пусть пока и речного. Чтобы и торговые караваны водить, и войска быстро перебрасывать, и врага на воде встретить, если понадобится. Степан, закончивший с основной расчисткой пепелища, теперь руководил верфями, переняв опыт у старых днепровских корабелов.

А Добрыня потихоньку оживал. Физически. Раны затягивались, силы возвращались. Он уже не лежал пластом, а передвигался по лагерю, опираясь на крепкий посох. Искра сделала все, что могла, да и организм у него был, видать, железный. Но глаза… Глаза оставались пустыми. Он молчал. Ни слова не проронил с тех пор, как очнулся после того страшного припадка. Он ходил, смотрел на кипящую вокруг жизнь — на стройку, на муштру, на суету обозников, — но казалось, ничего этого не видел. Был здесь, и не здесь. Тенью бродил по лагерю, молчаливый и страшный в своем горе и уродстве. Я пробовал с ним заговаривать — он не отвечал, только иногда чуть заметно дергал щекой. Оставил его в покое. Время — лучший лекарь, говорят. Может, и его раны душевные когда-нибудь затянутся. А пока пусть будет рядом. Просто будет.

Ярополк как-то исчез, просто не появился при очередной прогулке. Ну и леший с ним.

В один из вечеров, в шатер влетел запыхавшийся гонец. Не от Ратибора, не от Ильи. Этот был с запада, из людей Веславы, что работали с Глебом во Владимире.

— Княже! Весть из Владимира! Срочная!

Я взял протянутую им бересту. От Глеба. Сообщение было коротким, но емким:

«Рогволод сдался. Давление бояр, страх перед тобой и отсутствие помощи от Оттона сделали свое дело. Согласен принять твою власть. Ждет твоего слова для принесения клятвы».

Сработало! И Глеб не подкачал, и бояре местные оказались не такими уж твердолобыми, и Оттон, видимо, решил не рисковать открытой конфронтацией, ограничившись системным шепотом да обещаниями короны. Рогволод выбрал синицу в руках — остаться князем-наместником под моей рукой, — а не журавля в небе от далекого императора. Отлично! Еще один узел развязан. Западный фланг становится куда спокойнее.

Я тут же продиктовал ответ Глебу: принять клятву Рогволода от моего имени, подтвердить все условия, дары вручить как знак милости. И пусть сидит тихо, правит по моим законам, дань платит исправно. А Глебу — возвращаться. Заслужил награду.