Русская жена эмира

Самари Артур Камалович

Тот взял письмо, и сердце забилось сильнее: такого важного дела ему никогда не

поручали, да и эмира он видел всего три раза, во время смотра войск. Командир полка

вытер вспотевший лоб и засунул письмо внутрь халата.

Когда они вышли из казармы, гость вскочил в седло и спросил у Юнусбая:

– Кто с вами поедет в Бухару?

– Вот этот командир и еще три солдата.

– Вот еще что. Почему вы отпускаете своих солдат ночевать домой? А если внезапно

нагрянут

Советы, как вы будете собирать полк? А ведь враги могут незаметно прийти в

город ночью, со стороны степи. Когда вернетесь домой, срочно наведите порядок. А

теперь, не теряя времени, скачите изо всех сил в Бухару.

– Будет исполнено, - отдал честь Юнусбай и добавил: - Клянусь вам, что все будут

спать в казармах.

Так Николаев ускакал в степь и вскоре в ночи заметил маленький огонек – этот костер

разжег для него Таксынбай, чтоб по нему он смог найти отряд в степи.

Как только Николаев сошел с коня у костра, командир доложил обстановку в двух

словах: все спокойно, солдаты спят кучкой, их охраняют мои верные люди.

– Слава Богу, что у нас все хорошо. Через два дня будем дома. И тогда первым делом я

напьюсь вина, - улыбнулся полковник.

Но Таксынбай ждал от него другой речи: может, полковник расскажет ему, почему среди

ночи он умчался в Саран? Что это за новая тайна и почему надо скрывать от него, самого

доверенного человека эмира? Ведь ему ведомо немало секретов царского двора. Тем

более теперь, когда их связывает великая тайна, и они должны быть вместе. Какой же

этот русский высокомерный.

Вместо этого советник сказал ему:

– Иди спать, Таксынбай, – я буду дежурить. Но прежде обойди караульных: люди могли

заснуть от усталости, все-таки весь день в седле.

– Только недавно беседовал с каждым, - сухо ответил командир.

62

Таксынбай возненавидел Николаева еще больше, хотя виду не подал. Он зашагал к

своему коврику и лег под открытым небом, как все обитатели военного лагеря. Обида не

давала ему заснуть: «Ничего, я покажу этому русскому, когда вернемся в Бухару. Я

посмотрю, куда денется его надменность, когда я сообщу эмиру о его любовной связи с

женой самого правителя. Да за такие дела эмир зарубит его на части». Эти сведения он

получил от служанки Натальи-ханум. Начальник охраны давно намеревался рассказать

об этом эмиру, но вот вопрос: поверит ли эмир словам служанки? И все-таки нужно

сообщить. Идея о мести немного успокоила его, но сна все не было. Рядом на спине

похрапывал его помощник с открытым ртом. Командир толкнул его в бок, и тот резко

поднял голову и уставился

на Таксынбая:

– Что случилось, господин, на нас напали?

– Не храпи, мешаешь спать.

– Слушаюсь, будет исполнено, мой командир! – и отвернулся к нему спиной.

И внезапно в голову Таксынбаю пришла страшная мысль: «Может, эмир хочет и его

отправить на тот свет? Как это случилось с преданным Давроном, – стал размышлять

командир.
– Неужели и меня… после стольких лет верной службы?»

И впервые Таксынбай почувствовал себя маленьким человеком, которому могут

спокойно перерезать горло, как это сделали с дервишами. А ведь он считал себя очень

важным лицом, даже выше министра. «А впрочем, мне нечего бояться за свою жизнь:

теперь эту тайну знает весь отряд. Не убьют же всех? Напрасно я пугаю себя всякими

домыслами».

Таксынбай успокоился и вскоре заснул.

С восходом солнца весь отряд встал в три ряда, с босыми ногами на свои молитвенные

коврики и начали молиться. Затем солдаты съели по чашке рисовой кашей, и весь караван

помчался дальше по степи. Уже не было надобности им скрываться от людей, теперь

возникла другая задача: никто из солдат не должен сбежать.

Так минул еще день пути и до прибытия в столицу оставалось совсем немного.

Был полуденный зной, когда Николаев, который ехал во главе каравана, увидел вдалеке

всадников. Они двигались им навстречу. Одылбек поднял руку, и караван остановился.

Когда всадники стали близиться, Николаев разглядел среди них Низома – молодого

командира артиллерийского отряда. Они были хорошо знакомы, и Низом почитал

русского полковника как своего учителя по военному делу. Однако советник был слегка

удивлен, ведь он ждал совсем других людей. Таксынбай оказался рядом, желая узнать о

причине задержки. Низом отдал им честь на российский манер. Затем командир

артиллеристов, с широкой улыбкой, рассказал, что у них закончились учения в Саране и

теперь возвращаются в Бухару. При этих словах он подмигнул Николаеву, и тот все

понял: значит, это дело поручено ему. Услышав это, Таксынбай легко вздохнул: «Ах вот

зачем советник ездил в Саран? Значит, там шли учения… Но зачем из этого надо было

делать тайну? Эх, какой глупый этот полковник, - усмехнулся про себя Таксынбай. –

Разве это тайна! Он даже не догадываешься, какими секретами эмира владею я – они

ничто в сравнении с твоими учениями, о которых болтают даже на базаре».

– Если вы едете в Бухару, то присоединяйтесь к нам, - предложил советник