Русский агент Аненербе
Шрифт:
— Мой дорогой Франц, ваше появление здесь, — начал Гиммлер, приняв более свободную позу и скрестив пальцы перед собой, — говорит о том, что вы, как мой самый способный сотрудник, готовы вновь доказать свою преданность Рейху. Однако это место не для праздных разговоров и тем более не для констатации ошибок, как считают некоторые… Что вы нашли мой дорогой Франц?
Он говорил ровным и очень спокойным голосом, но каждая фраза была точна. Гиммлер внимательно смотрел на Лебедева.
Константин достал портфель и положив его на колени и кратко изложил информацию о своем посещении концлагеря. Он коснулся лишь общих событий не касаясь главного. В ходе разговора он отметил удивительную манеру Гиммлера: рейхсфюрер, в отличие от других высокопоставленных
Наконец Лебедев приступил к самой непростой части разговора: он спас девушку из концлагеря, еврейку, чьи пророчества имели двойственное звучание и были похожи больше, как гипнотические видения или глубокие предсказания будущего. Именно ради нее он, понимая опасность, бросил вызов доктрине самого жестокого режима и должен убедить человека ведущего непреклонную борьбу на уничтожение с еврейским народом.
— Рейхсфюрер, — начал он, сдержанно склонив голову, — благодарю вас за возможность вести это дело. Я осознаю, что то, о чем сейчас пойдет речь, произведет впечатление, почти противоречащее нашей текущей политике, но я прошу прежде выслушать меня, как вы это всегда делали.
Гиммлер слегка приподнял бровь, посмотрев на Франца, как будто уже решая, стоит ли ему тратить на это время. Легкий жест его руки — дал знак, продолжить.
— Девушка, о которой мы с вами говорили, еврейка.
Лебедев сделал едва заметную паузу и внимательно посмотрел на Гиммлера.
«Ну да, ты все это уже давно знаешь… Но хочешь услышать мой вариант истории», — подумал Лебедев.
— На первый взгляд непримечательная еврейская женщина…
— Ганс Лориц сказал, что она довольно красивая еврейская женщина, если такой эпитет применим к расе недочеловеков.
— Вы правы. И это суждение коменданта лагеря, — парировал Лебедев, — меня интересует исключительно одно: она обладает необычайным даром. Она говорит о будущем. И ее слова… предельно точны, в них есть признаки пророчества.
Гиммлер слегка нахмурился, но губы его остались плотно сжатыми.
— Мой дорогой Франц, вы понимаете, насколько опасно то, что сейчас говорите? — его ледяной голос прорезал тишину, — если вы согласны, что она из тех, кого мы считаем недочеловеками, и при этом убеждены, что она обладает даром, который может быть полезен Рейху… Или даже выше, предначертано ей судьбой?
— Да, рейхсфюрер. Позвольте объяснить почему я сделал такие выводы. Я провел анализ её предсказаний. Заметьте, только тех, что она давала на допросе в Гестано. Мизерную часть… Например, она сказала, что Германия создаст оружие, о котором до сих пор не знает мир. «Оружие, способное разрушать города нажатием одной кнопки,» — её слова. Она говорила о реактивных снарядах, что смогут достигать берегов Англии и даже Америки. Она вещала о том, как новые технологии станут сокрушительной силой, перед которой никто не сможет устоять. Эта девушка утверждает, что это время скоро придёт, что именно Третий Рейх будет первым, кто воплотит подобные идеи. Но! — Лебедев сделал паузу, — Германия не успеет ими воспользоваться… Будет уже поздно…
— Дорогой Франц, вы уверены, что её слова правдивы? — тихо спросил он. — Вы уверены, что это не просто бред испуганного жалкого разума недочеловека, не выдумка в надежде выжить? Их народ известен способностью к коварным и лживым уловкам.
— Рейхсфюрер, я попытался разобраться в этом вопросе, сколько хватило времени, и вот что я могу сказать Мы можем использовать её дар, её способность видеть дальше границ обычного человеческого разума, чтобы предсказать линию действий врага и что более важно, корректировать свою. Но не только… Первое, я понял, что она имеет ввиду наш перспективный проект в ракетостроении. Я составил некую хронологию проекта: 1929–1930 годах Герман Оберт, один из основоположников
Гиммлер посмотрел на Лебедева долгим задумчивым взглядом. Потом он встал и подошёл к карте, висящей на стене. Это была карта Европы, но не в её привычных континентальных очертаниях. На ней области были разделены на будущие «территории рейха», обозначенные широкими линиями оккупации и управления.
— Это только часть ее предсказания. Возникает еще один вопрос откуда она знает о работах Гейзенберга по расщеплению атомов урана? Откуда она знает про Паулюса? Она называет его фельдмаршал, но он генерал! У меня не было достаточно времени проверить все, но, уверяю вас, рейхсфюрер, с ней нужно работать очень плотно, пока я не вытрясу из нее все!
Несмотря на всю ненависть к евреям и их систематическое уничтожение, Гиммлер был известен своей готовностью идти на некоторые сделки, если это сулило силу или власть. И конечно же ему, как главному оккультисту в верхушке нацистского руководства, не чужды были оккультные и мистические идеи. Слова о мистической женщине, которая пророчествует будущее могущество Рейха, и ошибках, которые в перспективе, возможно, приведут к гибели, не могли не заинтриговать его. Он обернулся и снова посмотрел на Лебедева. В его глазах сверкнуло редкое и пугающее выражение восторженности.
— Мы с вами стоим на месте, где формируется история, — заговорил он, указывая на карту, — здесь, в Вевельсбурге, я изучаю, как сила идей может изменить мир, я не покладая рук работаю над будущими проектами Рейха. Я облечен не только властью, но даром предвиденья… Что-ж, благодарю вас Франц. Я знал, что это дело можно доверить только вам и никому другому. Вы в очередной раз подтвердили свое высокое предназначение, вы оправдали мое самое высокое доверие к вам, и по праву находитесь здесь, рядом со мной, в месте древней силы немецкой нации.
— Благодарю рейхсфюрер за высокую оценку моей скромной работы.
Константин почувствовал, как расслабились все его мышцы и если бы он сейчас захотел встать, то сделал бы это с великим трудом, хотя казалось, — с него словно свалился груз сотни килограммов.
— Если она действительно может быть полезна Рейху, я дам ей шанс доказать это. Но… — Гиммлер поднял руку, — Я недавно уговаривал Фюрера лишить звания нескольких высокопоставленных офицеров, имеющих примесь еврейской крови, и начать расовое расследование, он не согласился со мной и дал им особые охранные грамоты. Мой дорогой Франц, если ты ошибешься, то это будет иметь последствия для нас обоих. Она, останется твоей ответственностью.